0
1732
Газета Филология Интернет-версия

19.09.2002 00:00:00

С тоскою по мировой культуре в глазах

Тэги: Савицкий, андеграунд


Станислав Савицкий. Андеграунд (История и мифы ленинградской неофициальной литературы). - М.: Новое литературное обозрение, 2002, 224 с.

Под андеграундной средой обычно понимаются чудаки и отщепенцы, отвергнутые господствующим "Большим стилем" и государственной идеологией - будь то бюрократический тоталитаризм или просвещенная либеральная медиакратия - и запертые в свои герметично-игровые кружки. Андеграунд андеграунду рознь. Легендарные нью-йоркские фабрики с кокаиновыми ночами и гомоэротическим дендизмом. Миланские сквоты с анархическим повстанчеством. Эдинбургские трущобы с обкуренными наркодилерами. Задымленные, полуподвальные ленинградские кофейни семидесятых (переоборудованные ныне в бутики, солярии или склады финской сантехники), где коротали дни напролет "короли богемы" за щербатым стаканом "маленького двойного", с тоской по мировой культуре в глазах.

Если ипостаси андеграунда настолько несхожи, то что за таинственная семантика кроется за этой "биркой"? Имеет ли право считаться андеграундом любая асоциальная компания эксцентриков и шалопаев, подвизающихся в культурном строительстве? Сфера приложения, временные привязки, индекс модности термина "андграунд" и становятся предметами историографического дознания в книге Станислава Савицкого. Из развернутого подзаголовка - "История и мифы ленинградской неофициальной литературы" - читатель узнает: речь пойдет о мифологическом ореоле подпольного писательского быта - непечатаемые литераторы той поры нередко присваивали его в качестве защиты, пусть иллюзорной, от рутины советской коммунальщины.

В России, разделив судьбу многих других скопированных западных понятий, андеграунд превратился из конкретной социальной программы в героизированную поведенческую маску келейного и маргинального сообщества. Знаковые фигуры петербургского андеграунда - будь то газа-невские художники, прославленные Андрей Битов, Сергей Довлатов, Алексей Хвостенко или менее известные Хеленукты - культивировали шутовские, карнавально-маскарадные розыгрыши, забавы и проделки, пытаясь живительной бытовой мифологией вытеснить "мертвую букву" правящей идеологии. Что и позволяет различить в ленинградском андеграунде оригинальный способ ускользания от идеологического контроля посредством автомифологизации, изобличить в нем коллективную социальную фантазию.

Разыскания Савицкого, выполненные на кафедре славистики Хельсинкского университета под руководством знатока и пропагандиста нынешней русской словесности Пекка Песонена, принадлежат к тому увлекательно-детективному типу филологии, что получил наименование интердисциплинарных штудий - за коими мне видится прочное, блестящее будущее. Они упрямо пренебрегают шаблонными категориями литведа (всякими там жанрами, сюжетами и приемами), также они открещиваются и от наукообразного лексикона структурализма. Методология филологического письма приближена к эрудированным перекличкам и комбинациям различных интерпретационных навыков. Так, в книге Савицкого психологическая герменевтика уживается с культурной антропологией, смелая компаративистика - с кропотливым имманентным анализом, американский "новый историзм" с французской социологией повседневности.

Отправным пунктом междисциплинарного подхода в книге Савицкого служит произведший фурор в историософии семидесятых трактат Мишеля де Серто "Письмо истории". Серто отказывает историческому знанию - а за ним и любой другой теории - в статусе достоверной, аутентичной доктрины; историк, по его мнению, ретроспективно вменяет, инкриминирует прошлому воззрения и аберрации современности. Поэтому в книге Савицкого - и здесь он солидарен с предшествующими в "Научной библиотеке" "НЛО" работами: "Иванов-мистик" Геннадия Обатнина или "Хлыст" Александра Эткинда - довлеют вовсе не глобальные мегатеории. В ней господствуют факты, упорядоченные и все же фрагментарно-мозаичные, в основном документальные и мемуарные свидетельства эпатажа и куража ленинградского андеграунда. В книге Савицкого "инвентаризованы" слухи, побасенки и хохмы о пропойцах-неудачниках (по совместительству крупных писателях): техника собирания "досье" делается и методологическим коньком и главным композиционным принципом работы.

Эта книга претендует на детальное, энциклопедическое описание андеграунда в его петербургском изводе. Сперва Савицкий предлагает обширный список всех синонимичных "андеграунду" авто-наименований, определений или квазинаучных истолкований ленинградской "неофициальщины" 60-80-х. Здесь каталогизированы и снабжены понятийной "родословной" популярные или так и не прижившиеся термины - "несозвучная литература", "самиздат", "нонконформизм", "независимая литература". Затем следуют биографические справки о гуру и дилетантах, энтузиастах и соглядатаях ленинградского андеграунда (Владимире Эрле, Олеге Григорьеве, Владимире Швейгольце, Александре Уманском и других), а также курьезные анекдоты, юмористические предания, трагические сообщения об их жизнестроительных экспериментах. Разрозненный биографический материал сопровождается тщательной классификацией литературных шедевров андеграунда (вроде "В поисках за утраченных Хейфом" Эрля, "Романа-покойничка" Волохонского, "Пунктиров" Останина) или проходящих под его грифом импровизаций и экспромтов, не всегда надежно заархивированных в культурной памяти.

Савицкий явно симпатизирует не андеграундным честолюбцам, только по мотивациям политическим примыкавшим к подполью и позднее вынырнувшим в литературно-финансовую элиту, а тем, кто избрал андеграунд добровольно, подобно единственно пристойному "уголку" неподотчетного литбыта. Тем, кто и поныне не желает довольствоваться дозированными порциями разрешенной свободы и для кого андеграунд - спасительное прибежище навсегда, forever. Ведь бытие-в-андеграунде - не только заточение в социальном гетто, но и повышающий адреналин экстремальный опыт, будоражащее измененное состояние сознания, не важно, вызвано ли оно психотропными препаратами или чтением под полой подслеповатой, настрого запрещенной машинописи.


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


«Бюджетные деньги тратятся впустую» – продюсер Владимир Киселев о Шамане, молодежной политике и IT-корпорациях

«Бюджетные деньги тратятся впустую» – продюсер Владимир Киселев о Шамане, молодежной политике и IT-корпорациях

0
2400
Бизнес ищет свет в конце «углеродного тоннеля»

Бизнес ищет свет в конце «углеродного тоннеля»

Владимир Полканов

С чем российские компании едут на очередную конференцию ООН по климату

0
3061
«Джаз на Байкале»: музыкальный праздник в Иркутске прошел при поддержке Эн+

«Джаз на Байкале»: музыкальный праздник в Иркутске прошел при поддержке Эн+

Василий Матвеев

0
2285
Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Регионы торопятся со своими муниципальными реформами

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Единая система публичной власти подчинит местное самоуправление губернаторам

0
4036

Другие новости