Порой семинары с аспирантами-русистами проходят в условиях тропиков. Фото из архива Сону Саини
В феврале 2025 года Сону Саини выступил в качестве соорганизатора с индийской стороны российского национального стенда на Всемирной книжной ярмарке в Дели. С Сону САИНИ беседует Игорь СИД.
– Сону, беседу о российско-индийских культурных связях логично начать с их истоков. Как начиналось знакомство России и Индии?
– Россияне, само собой, узнали об Индии раньше, чем индийцы о России, – ведь упоминания Индии на русском, поначалу на старославянском, были уже в первых переводах Библии. Подробных реалий там нет, но упоминаются, например, индийские погонщики боевых слонов (речь о событиях II века до нашей эры). Наверное, для северных жителей такая профессия выглядела просто сказочной… Более обстоятельное свидетельство– травелог Афанасия Никитина «Хожение за три моря». Менее известно, что в том же XV веке на русский была переведена эллинистическая повесть «Александрия» – красочный рассказ о военном походе Александра Македонского в Индию. В древнерусской литературе был целый корпус текстов, свидетельствующий о большом интересе к Востоку. Переводилась «Христианская топография» Козьмы Индикоплова. Главный герой этого произведения – коллега Афанасия Никитина, византийский купец, который отправился торговать в страны Индийского океана. А были еще и «Сказание об Индийском царстве», и «Слово о рахманах», и многое другое.
Это что касается первых письменных сведений. Сейчас уже немного забылась сенсация 2007 года, когда в поселке Старая Майна Ульяновской области нашли статуэтку бога Вишну. Примерная датировка артефакта – XVIII–X века новой эры. Есть даже предположения, что там, в Среднем Поволжье, находился индуистский или буддистский храм, но они пока не подтверждены.
Взаимному знакомству культур как минимум несколько сотен лет, и знаменитый слоган «Хинди руси бхай бхай» («Индийцы и русские – братья»), провозглашенный 70 лет назад в Бангалоре советским лидером Никитой Хрущевым, запомнился всем как что-то совершенно органичное и незыблемое. А самый необыкновенный эпизод в диалоге наших культур – наверное, переписка Мохамдаса Карамчанда Ганди и Льва Николаевича Толстого.
– Как сложился ваш персональный интерес к русской культуре?
– Я родился на окраине Дели в крестьянской семье, мы с другими детьми много работали на поле, наравне со взрослыми. И когда в школьные годы я читал русскую классику о народной жизни, был совершенно уверен, что речь идет про Индию. Позже узнал, что это про Россию, и был поражен, насколько глубинно близки наши культуры. Начал изучать русский язык и культуру и находил все больше элементов сходства. Например, праздник Масленица чем-то похож на индийский Холи. На Холи тоже жгут чучело, и мы приветствуем приход тепла.
Русские книги часто попадались в переводе через английский. В студенчестве я сравнивал эти переводы с оригиналом и видел сильные искажения. Это оказалось интересным интеллектуальным упражнением. Даже недавно в переводе романа «Бедные люди» я привычно «выловил» странное обращение героя к возлюбленной на хинди: «Моя мама!» Казалось бы, в оригинале он говорит Вареньке примерно то же – «маточка моя». Но мы-то с вами знаем, что у Достоевского это обращение означает просто «милая».
Постепенно возникло желание переводить самому. Но дело это оказалось невероятно трудным. Первая проба, с русскими народными сказками, оказалась неудачной, перевод получался слишком буквальный. Теперь забавно вспоминать то ощущение катастрофы, когда я показал свои первые переводы коллегам и они мне честно сказали: «Все плохо».
Я стал изучать теорию перевода, консультироваться с корифеями – с поэтами и переводчиками, с профессорами филологии, русистами и другими. Несколько лет пробовал переводить рассказы русских авторов. И в 2017 году рискнул перевести юморески Михаила Зощенко. Потом перешел к более крупным формам. Со временем я понял, что главное в переводе – и самое трудное – это передача «души» оригинала, комплексного ощущения подлинника.
– Каковы ваши впечатления от российской программы на книжной ярмарке в Дели как соруководителя с индийской стороны?
– В 2008 году Россия была на Международной книжной ярмарке почетным гостем, а в 2025-м получила особый статус «страны в фокусе». У индийцев, особенно старшего возраста, такое мощное российское участие тешит давнюю культурную ностальгию. Ваших классиков знают практически все индийцы, а несколько предыдущих поколений буквально выросли на лучшей русской литературе. В годы СССР на хинди переводилось невероятное ее количество.
Посетители активно спрашивали не только художественную литературу, но и научную, техническую, детскую. Масштаб российской программы был беспрецедентный. Стенды на нашей ярмарке обычно имеют один вход, но российский стенд был открыт всем сторонам света. И он был один из крупнейших на ярмарке, с несколькими сценами, поэтому за неделю с лишним прошло больше 100 мероприятий. Встречи с писателями и учеными, лекции, дискуссии, презентации, конкурсы, кинопоказы, музыкальные концерты и так далее. Регулярно были аншлаги, часть публики постоянно слушала стоя... Это был настоящий пир для библиофилов.
– Что такое Центр русских исследований Университета Джавахарлала Неру?
– Центр был открыт как маленький академический Институт русского языка в 1965 году, так что этой осенью будем отмечать его 60-летие. В 1969 году он был включен в свежесозданный Университет Джавахарлала Неру – под нынешним названием «Центр русских исследований». Фактически это кафедра русистики, причем по-прежнему самая большая и мощная не только в нашей стране, но и во всей Азии. У нас работают 16 профессоров-русистов (половина из которых, кстати, выпускники российских вузов), а учатся около 350 бакалавров, магистрантов и аспирантов. Вообще в Индии около полусотни вузов с преподаванием русского языка, и почти во всех работают или работали выпускники нашего центра.
Недавно по инициативе Союза переводчиков-русистов Индии совместно с Институтом перевода и другими организациями мы провели Школу молодых переводчиков. В ней участвовали победители сложного конкурса, в котором на первом этапе нужно было перевести стихи Пушкина, а на втором – рассказы популярной современной писательницы Анны Шипиловой. В итоге в индийской Академии литературы (Sahitya Akademi) выйдет первая книга на хинди нового русского автора. Наша стратегическая цель – возродить школу переводчиков русской литературы на языки Индии, которая сложилась в советскую эпоху. Старые мастера уходят, и нужно растить новое поколение профессионалов.
Кстати, у нас на стенде в дни ярмарки работала замечательная волонтерская команда – аспиранты-русисты из университетов Индии... Так вот, некоторые из них уже всерьез занимаются переводом литературных произведений с русского на хинди. Команда молодых переводчиков Индии пополняется.
– В своей статье о социальных сетях в Словаре культуры XXI века вы упоминаете наблюдение индийских пользователей интернета о том, что «соцсети связали нас со всем миром, чтобы разобщить с нашей собственной семьей»...
– Словарь культуры XXI века раскрывает читателям феномены современного мира, а с ними и новые сложности в нашей жизни, порой совершенно неожиданные. Информационные технологии несут с собой новые возможности и одновременно огромные проблемы. Поэтому очень важно, чтобы такие словари разрабатывались в разных странах, с особым вниманием к локальным неологизмам. Например, мы начинаем работу над инновационным словарем региональной, сугубо индийской новой лексики. Он поможет читателю понять, каким именно образом, с какими новыми представлениями о себе и о мире наша страна входит в XXI век.
– Вы считаетесь одним из ведущих специалистов по инновационным методам обучения русскому языку с помощью современных технологий...
– Новые технологии в педагогике и науке – это горячая тема. Я много лет участвую в Конгрессе переводчиков художественной литературы в Москве. И вот эта все более актуальная тема – информационных технологий, искусственного интеллекта и так далее – обсуждается на Конгрессе все чаще и все более бурно. В чем суть новых технологий? Это удобные инструменты или новые угрозы? Пытаемся разобраться.
Конгресс переводчиков – один из крупнейших в мире форумов переводческого сообщества, он давно стал для нас самой комфортной и продуктивной площадкой для обмена творческим опытом и инновационными подходами. Это основной проект российского Института перевода по налаживанию литературных связей России с другими странами. Институт поддержал переводы десятков русских книг на языки Индии. Так преодолевается отчуждение между нашими странами, которое появилось после распада Советского Союза. В крупных странах существуют похожие организации по продвижению своей национальной культуры – такие как Гёте-Институт в Германии, Институт Сервантеса в Испании, Французский институт и так далее. У них разветвленные структуры и солидные ресурсы. Но, по моим наблюдениям, Институт перевода при своих гораздо более скромных ресурсах делает для продвижения национальной культуры ничуть не меньше.
– Переводоведение постоянно развивается. А возможна ли когда-нибудь окончательная, стройная теория перевода, по лекалам которой можно будет впредь работать дальше?
– Языки со временем меняются... А главное – литераторы непрерывно ставят эксперименты, которые для переводчиков художественных текстов всегда являются вызовом. Думаю, ничего окончательного в сфере перевода по определению быть не может. Тут вспоминается один из индийских анекдотов про Санту и Банту, есть такие традиционные комические персонажи-неудачники.
Санта и Банта вышли в море на лодке и наловили очень много рыбы. «Ты запомнил место, где мы ловили?» – спрашивает Санта. «Да, я сделал зарубку на борту лодки!» – хвалится Банта. Но Санта возмущен: «Болван! А если нам завтра дадут другую лодку?!..» Мне кажется, переводчик, уверенный в том, что он нашел универсальное, на все времена, решение творческой задачи, чем-то напоминает этих Санту и Банту, для которых пометка на борту лодки – надежная гарантия завтрашней удачи. А на самом деле рыба плавает где хочет, и место в море, где ты успешно ловил вчера, завтра может оказаться пустым. Творчество переводчика – это зыбкий океан, и каждый день нужно искать «рыбные места» заново...
комментарии(0)