Рукопись о скверном городишке

Конвой кубанских линейных казаков. Огюст Раффе. Лист из «Альбома к путешествию в Южную Россию и Крым, совершенному в 1837 году Анатолием Демидовым». Сер. XIX века

В этом году исполняется 210 лет со дня рождения Михаила Лермонтова. К юбилею поэта вышло переиздание монографии Валентины Малаховой «Городишко. Комментарий к повести М.Ю. Лермонтова «Тамань». Книга увеличилась в объеме в два раза, обрела твердый переплет и дополнена интересными архивными находками. О переиздании, работе исследователя, свидетелях пребывания Лермонтова в Тамани и первом детективе в мировой литературе Валентина МАЛАХОВА рассказала Марианне ВЛАСОВОЙ.

– Валентина Григорьевна, удивительно было узнать, что автор книги – потомок кормилицы Лермонтова. В этом есть какая-то мистическая игра случая…

– Моя прабабушка, Лукерья Шубенина, родилась в Тарханах в 1786 году, в крестьянской семье. В октябре 1814 года, когда появился на свет Лермонтов, эта женщина была уже замужем и имела четверых детей. Опрятную, здоровую 28-летнюю Лукерью столичные доктора выбрали из двух кормящих крестьянок, присланных в Москву из Тархан на помощь матери, Марии Михайловне Лермонтовой. Среди высших сословий не было принято самостоятельно кормить своих детей грудным молоком. Заслуга Лукерьи Алексеевны не осталась без вознаграждения. Бабушка Лермонтова, Елизавета Алексеевна Арсеньева, осыпала милостями не только кормилицу, но и ее семью: она освободила Шубениных от барщины, подарила около тридцати десятин земли и приказала построить им новый дом рядом с деревенским прудом, который, кстати, и поныне именуется местными жителями «кормилицын пруд». Лукерью Шубенину будущий поэт ласково называл «мамушкой» и относился к ней по-родственному. Будучи взрослым, приезжая в Тарханы, Михаил Юрьевич всегда навещал ее, привозил подарки, общался с ее младшим сыном Василием – его молочным братом. «Мамушка» пережила своего воспитанника на десять лет и была похоронена на сельском кладбище. Память о простой русской женщине, вскормившей великого поэта, сегодня сохраняется сотрудниками музея-заповедника «Тарханы» и нами, ее потомками.

– Фактически вас тоже можно назвать «молочной сестрой» Лермонтова… Я так понимаю, род Шубениных оказался довольно большим?

– Изучением родословной кормилицы Лермонтова занимался тарханский лермонтовед и мой друг Петр Андреевич Фролов. Он насчитал 280 лиц. Но это далеко не полный состав разросшегося многочисленного потомства.

– Вы родились в Тарханах, а как судьба занесла вас в «скверный городишко» на берегу Черного моря?

– Без мистики действительно не обошлось. Еще учась в школе и отвечая у доски на уроках географии, я постоянно попадала указкой в Керченский пролив. Не знаю, почему так происходило… Видимо, Тамань уже тогда притягивала меня незримым магнитом. В 19 лет я пришла работать в Тарханский музей-заповедник, а в 1976 году познакомилась с приехавшим туда на работу лермонтоведом Владимиром Захаровым. Мы поженились, и в 1977 году Министерство культуры СССР направило нас, молодых специалистов, создавать в Тамани литературный музей. Там только-только открыли восстановленное подворье казака Федора Мысника и хату, в которой поэт провел две ночи в сентябре 1837 года. С тех пор я действующий сотрудник Дома-музея М.Ю. Лермонтова в Тамани. С мужем мы сделали экспозицию «Две поездки Лермонтова на Кубань». Это и стало моей основной научной темой, которой я занимаюсь уже больше 50 лет. Книга-комментарий к повести «Тамань», которая вышла в 2022 году, – своеобразный отчет о проделанной работе. Правда, я не думала, что мои исследования вызовут такой широкий интерес. Мне стали писать коллеги-исследователи, знакомить меня с результатами собственных архивных изысканий. Много обращалось и простых читателей – больших поклонников Лермонтова. Так, Екатерина Зимина из Московского лермонтовского общества инициативно провела атрибуцию портрета, который в первом издании был опубликован как неизвестный прижизненный портрет поэта. Краснодарский исследователь Андрей Горбоносов поделился своей архивной находкой, доказывающей, что рассказы казака Якова Рябушки, промышлявшего в Тамани тем, что выдавал себя за прототипа слепого мальчика, – не более чем легенда.

– В чем важность исследования этой маленькой повести, состоящей из 225 предложений?

– Споры о том, когда, где и как была написана «Тамань», не утихают уже больше века. Эмма Герштейн, Борис Эйхенбаум, Виктор Мануйлов – столпы отечественного литературоведения, упорно бились над разгадкой повести, ставшей затем частью «Героя нашего времени» и получившей справедливую оценку как «жемчужины русской прозы». Сведения о том, как Лермонтов «собирал» свой новаторский роман, что писалось первым, а что в последнюю очередь, практически отсутствуют. Интерес к этой повести связан еще и с тем, что черновой автограф «Тамани» исчез. Последним его видел Лев Толстой в 1880 году, когда работал в рукописном отделе Румянцевского музея (ныне Библиотека им. Ленина). Другой очевидец, писатель Дмитрий Григорович утверждал, что рукопись «Тамани» была вся перемарана, полна вставок, отметок на отдельных бумажках, наклеенных облатками в разных местах. Видимо, с нее Лермонтов и диктовал беловой автограф своему троюродному брату Акиму Павловичу Шан-Гирею, потому что никто, кроме автора, в облатках и вставках не разобрался бы. До нас дошел этот авторизованный автограф, а вот исписанный черновик бесследно исчез. Лермонтовед Владимир Захаров незадолго до своей смерти в ноябре 2022 года утверждал, что искать автограф «Тамани» следует в неатрибутированных документах XIX века (примерно 1860-е годы), касающихся каких-то важных финансов или усмирения какого-то конфликта. Он не раскрыл источник своих знаний, но я сочла своим долгом сообщить эту информацию сотрудникам ленинской библиотеки, где, как считал Владимир Захаров, до сих пор может находиться черновик «Тамани» в неразобранных бумагах. Хочется верить, что когда-нибудь его все же отыщут и это станет сенсацией. Впрочем, и без этого автографа удается обнаруживать невероятные вещи. В 2018 году я обратила внимание на английское издание «Путешествия в Южную Россию и Крым через Венгрию, Валахию, Молдавию, совершенное в 1837 году под руководством Анатолия Демидова». Тут и выяснилось, что русский дипломат, носящий титул князя Сан-Донато, оказался в Тамани с Лермонтовым в один и тот же дождливый день 27 сентября 1837 года. Демидова сопровождал в поездке замечательный французский художник Огюст Раффе, который непрерывно делал зарисовки и уже затем по этим скетчам создавал иллюстрации для книги путешествия Демидова.

– То есть вы нашли свидетеля пребывания Лермонтова в Тамани?

– Целых двух! Раффе зарисовал тех же самых казаков, которые встречали Лермонтова при въезде в Тамань накануне вечером, а Демидов оставил небольшой отчет о своем пребывании в городе. Причем в русском издании его «Путешествия» не было того, что было описано во французской и английской версиях. Так что мне пришлось сравнивать тексты по трем источникам. Самое поразительное, что Демидов, как и герой лермонтовской «Тамани», долго не мог найти ночлега. В городе ждали высадку на берег Николая I, который отправился из Крыма в инспекторскую поездку по Кавказу. В маленькой Тамани было расквартировано все воинское начальство, гостиницы тогда не существовало, и Демидову с его командой, как и поэту, пришлось долго искать жилье. Прапорщику Лермонтову предоставили комнату на окраине, в домике под кручей, где находился притон контрабандистов, а князю с французским художником удалось разместиться получше, в доме в самом центре Тамани, откуда они и наблюдали за царившим в городе столпотворением. И программа пребывания у них была разная, поэтому Демидов в своей книге Лермонтова не упоминает. Их пути, вероятно, вообще не пересекались, поскольку в Тамани царила небывалая суета в связи с отменой визита Николая I. Еще и дождь лил не переставая…

– Но ведь книга Демидова – не какой-то там секретный документ и у многих она была на виду…

– В том-то и дело, что все это время ключ к «Тамани» был у всех перед глазами, но его не замечали. Как говорится, хочешь что-то спрятать, положи на видное место. Крымские исследователи были сосредоточены на своей части «Путешествия» Демидова. Лермонтоведы не сопоставили время пребывания в Тамани Лермонтова и князя Демидова. Возможно, потому что в «Путешествии» приведены даты по европейскому стилю, а мы привыкли к старому стилю. Сейчас уже сложно сказать, почему никто не заметил. Важно другое – свидетельства Анатолия Демидова позволили понять, что в повести стало плодом художественной фантазии автора, а что правдой исторической.

– А Лермонтова действительно обокрал слепой мальчик, чтобы сбыть добычу контрабандистам? Это реальный факт или тоже авторская фантазия?

– По воспоминаниям нам известно, что в Тамани Лермонтову пришлось занять тысячу рублей у собственного дядюшки, генерала Петрова, который находился там в ожидании царя вместе с другими офицерами. Часть этой суммы поэт отдал другу (и своему будущему убийце) Николаю Мартынову уже 29 сентября 1837 года, когда встретился с ним в Ольгинском предмостном укреплении, где располагался походный штаб отряда Вельяминова. Сестры Мартынова, встретив Лермонтова в Пятигорске, передали через него письма брату, куда также были вложены и деньги. Но Лермонтова действительно обокрали, потому и пришлось занимать деньги у дядюшки. А вот где именно обокрали поэта: по дороге в Тамань или в самом городе, – точно уже никто не скажет. Принято считать, что описанные в повести «Тамань» перипетии действительно произошли с Лермонтовым: едва не утопили в море, украли шкатулку и оружие, но мой комментарий позволяет понять, что многое в этом произведении – плод художественной фантазии.

– Целый детектив получается!

– Некоторые литературоведы не зря именуют «Тамань» первым русским детективом. Хотя принято считать, что родоначальником жанра был Эдгар По с рассказом «Убийство на улице Морг», опубликованным в филадельфийском журнале Graham’s Ladies’ and Gentlemen’s Magazine 20 апреля 1841 года. Но «Тамань» Андрей Краевский напечатал в «Отечественных записках» 16 февраля 1840 года. Так что эта маленькая повесть молодого прозаика Лермонтова может вполне претендовать на звание первой детективной новеллы в мировой литературной истории.

– Помимо обновленного текста комментария к повести «Тамань», что нового содержит второе издание вашей книги «Городишко»?

– Расширен текст вступительной статьи, где рассказано о том, как и почему Лермонтов оказался в самом скверном городишке. Он ведь в Тамани побывал дважды – осенью 1837-го и в декабре 1840 года. Такая случайная неслучайность. Что касается других новшеств… Искусствовед из Петербурга Ольга Хорошилова предоставила для публикации ранее неизвестный путевой очерк кавказской знакомой Лермонтова Екатерины Лачиновой «Путешествие из Тифлиса в Эривань в 1839 году». Лачинова была автором скандальной книги-разоблачения «Проделки на Кавказе» (1844), официально запрещенной в России. Ее роман в свое время стал дополнительным источником биографии поэта и ценным комментарием к «Герою нашего времени». Из-за своей обличающей русских генералов на Кавказе книги писательница находилась под надзором полиции, ей было запрещено публиковаться, и найденный в Британском архиве текст Лачиновой – маленькая, но все же сенсация. Во второе издание я добавила результаты почерковедческой экспертизы авторизованной рукописи «Тамани», которую по моей просьбе провела Татьяна Гуделова – признанный в России эксперт-графолог, выпускница израильского Института графоанализа Инессы Гольдберг. Полагаю, замеченные ею психологические нюансы почерка брата Лермонтова вызовут у читателей особый интерес. В книге также опубликованы ранее неизвестные письма друзей-декабристов Лермонтова – Николая Лорера и Владимира Лихарева (перевод с французского сделала чудесная Вера Мильчина). Поменялся и иллюстративный ряд. Помимо рисунков Раффе в монографию включены уникальные фотографии Тамани начала ХХ века, которые ранее были неизвестны, снимки из частных собраний и много чего еще. В отличие от первого издания второе увеличилось в объеме в два раза!

– Каково это – быть из рода кормилицы Лермонтова и больше полувека работать в музее его имени?

– Я не называю это работой, это служение, дело всей моей жизни.