Сказки из кармашка

Зульфия в переводе с башкирского языка «кудрявая», «с локонами». Фото из архива Зули Стадник

«Можно ли на тоненькую, как крючок, луну повесить облако? Если планеты – круглые, то яблоки, апельсины и персики тоже планеты? Как скатиться со спины слона?» Из этих и других не менее «простых» вопросов, которыми озадачивала Зулю Стадник ее маленькая дочь Солька, сложилась у тобольской сказочницы новая книжка – «Мама в кармашке». Совсем недавно в том же «кармашке» нашлась и пьеса – «Тобольск в кармашке», премьера спектакля намечена на нынешний театральный сезон. С писательницей Зулей СТАДНИК беседовала Елена КОНСТАНТИНОВА.

– Зуля, чем вам не по душе полное имя Зульфия? Вы же наверняка знаете его значение?

– Знаю, конечно. В переводе с башкирского – кудрявые волосы. Они у меня, и правда, вьются. В детстве дома и в школе все звали меня Зульфией. К этому приучила мама, которой очень нравилось, как звучит мое полное имя, действительно красивое. Но оно просто не про меня. Я из него выросла, как вырастают дети из малышовых прозвищ. У меня появилось собственное самоощущение, и в нем я была Зулей.

– В названии вашей новой книги «Мама в кармашке» загадка…

– Едва моя дочь научилась говорить, я стала записывать за ней. Эта книга – кармашек, в который складывались, перемешиваясь друг с другом, истории, на них налипали крошки от печенья и сухие лепестки цветов. Все, что в ней написано, произошло на самом деле и вместе с тем выдумано. Потому что самые дорогие вещи, которые с любовью подбираешь и сохраняешь в кармашке, спустя некоторое время меняются: лишнее высыпается в прореху, что-то склеивается, что-то меняет форму. Единственное, что неизменно, – нежность и чудеса. Те чудеса, которые случаются каждый день. Но если бы на них не показывал крошечный пальчик подрастающего человека, мы бы прошли мимо. А разгадка названия книги – и в одноименном рассказе.

– Записывая суждения и наблюдения маленькой дочери, вы следовали примеру своей мамы?

– Нет, нашей маме с тремя детьми не хватило бы на это времени и сил. В какой-то момент она осталась с нами одна, ей приходилось много и тяжело работать, чтобы нас прокормить… Раньше родительство вообще было не столь вовлеченным. К счастью, у меня есть возможность становиться расслабленной и дурашливой рядом со своей Солькой, играть с ней, болтать о пустяках, танцевать. В такие минуты она радуется: «Ура, мама стала детской!»

– Потребность сочинять вы ощутили именно после рождения дочери. Но взялись не за сказку, что, казалось бы, логично, а за автобиографическую повесть, и, просидев за ней чуть ли не целый год, в итоге оставили в столе. Тот случай, когда, извините, первый блин комом?

– Эту потребность я ощущала всегда, но отодвигала ее в сторонку. В моей жизни было столько разных занятий, что писательство, казалось, туда просто не поместится. После рождения ребенка, когда захлопываются все двери и тебя оставляют почти наедине с самим собой, поневоле ищешь какого-то самовыражения. Тогда и вспомнилась детская мечта. Начала писать повесть, но не считаю ее автобиографической – скорее основанной на моих детских воспоминаниях. А выдуманный мир, как и в книге «Мама в кармашке», здесь перекликается с реальным. Не назвала бы эту повесть комом… Немного она все же высунула нос – на одном из литконкурсов попала в финал. Эта повесть простодушна и доверчива, этакий щенок, только научившийся ходить. Редактировать ее то же самое, что править детские тексты – исчезает что-то очень славное. Оставила такой, какая есть, себе на память.

– Вообще, насколько вы, имея на личной полке более десятка книг для детей, в том числе попавших в списки бестселлеров – «Сказки переулка Строителей» и «Детский сад на колесиках», строги к себе?

– Как правило, я недовольна тем, что получается, когда по каким-то причинам принуждаю себя писать. Для меня это совершенно губительно – все равно что тянуть росток за стебель, не дожидаясь, пока он сам прорастет. Почти все такие вещи застревают в столе. То, что написано без моего воодушевления, мне кажется безжизненным. Как-то по настоятельной просьбе издательства взялась написать текст. Редактору текст понравился, мне – нет, и я отговорила его от публикации. Редактор счел, что я очень к себе строга. Может быть. Но если я сама радуюсь тому, что рукопись наполнена и звучит, никакие отзывы не могут меня перебить. Понимаю, что мы с читателем на разных частотах. Правда, чаще мое восприятие текста и его совпадают.

– С четырех лет вы живете в Тобольске, где, по вашим словам, «пустынных улочек больше, чем оживленных, и поэтому в них охотно придумываются разные истории». Адреса вдохновения те же?

– Да, по-прежнему живу в Тобольске и все так же вдохновляюсь им. Почти год назад мы перебрались в новый глухой, еще строящийся микрорайон. До сих пор не могу привыкнуть к опьяняющему чувству: протяни руку – и вот он лес. Мимо нашего двора иногда бегают мелкие лесные зверюшки, рядом гнездуются птицы, иногда находим слетков в траве. При этом микрорайон близок к основной части города: пять минут – и ты уже в совершенно другом мире, полном машин и людей. Новое место сразу начало заползать в мои рукописи, особенно в мистическое фэнтези для подростков, над которым сейчас работаю: влажный от дождя гравий, пустынная дорога, темные проемы недостроек, бревна, раскиданные возле лесного костра...

– Учитель русского языка и литературы по диплому, вы, похоже, не работали в школе. Тем не менее ваша склонность к педагогике очевидна. Подтверждение – студия «Литерброд», где ведете занятия с 6–13-летними. А еще вы автор веселых книжек-подсказок: «Пес Абрикос» развивает творческое мышление малышей и обучает их всяким премудростям вроде правил этикета или как запомнить «имена» всех пальцев на руке; «Детский сад на колесиках» адаптирует к детскому саду; «Букашки-первоклашки» готовят в первый класс. Не раскроете несколько беспроигрышных приемов, помогающих не пройти прочитанному тексту, как говорится, мимо ушей ребенка, удержать его внимание и остаться в памяти?

– Я хотела быть учителем, но работа в системе дополнительного образования, думаю, мне подходит больше. Например, еще веду занятия по йоге. У меня даже есть сказочное пособие по детской йоге «Щенок Йожик в поисках косточки».

Что касается писательства… Динамичность, юмор, приключения, легкость и простота языка привлекают многих детей, но мне кажется, когда писатель думает угодить другим, он в ловушке. Так легко скатиться во что-то приторное или банальное. Лучший, думаю, способ – писать для своего внутреннего ребенка, который тоже жаждет приключений и волшебства. И именно так можно найти подходящий тон и ритм, настроиться на нужную волну понимания детства и при этом сохранить уникальность именно своего восприятия.

– Какое событие побудило вас поднять тему дружбы, межличностных отношений, уважения границ другого человека в сказке «С другом не страшно» – о волчонке Сереже, который по вечерам «садился на краешек кровати, пристраивал на коленях небольшую арфу и задумчиво глядел в окно», ожидая, «когда синий квадратик окна, тоненький росчерк луны и жужжание одинокой мухи возле лампы превратятся внутри него в музыку»?

– Эта сказка написана в непростой для меня период: очень сложный перелом, нога не срасталась, самое же непереносимое – чувство страха, которое поглотило меня целиком. Я чувствовала себя одинокой и потерянной, как волчонок Сережа. Но в процессе выздоровления и работы над сказкой поняла, что есть чувство, которое преодолевает страх, – это любовь. Любовь к людям, любовь к жизни и миру. Даже в полной безнадежности она находит выход и, как в этой сказке, побеждает.

– Сенька и лисичка Милана («Дрозд внутри»), Лиля Царапкина и кошка Веснушка («41-я кошка»), паучок Боря и стрекоза Лиза («Букашки-первоклашки»), сон Степка («Баю-баю-бамс!») – кто-то из персонажей поступал вопреки вашей воле?

– Редко продумываю подробный план рукописи. Сказка «Дрозд внутри» выросла из образа лисенка, представляющего, что ветер вентилятора – это настоящий морской ветер. Дальше мои собственные переживания выстроили конфликт, вырисовали других героев... Поступали ли они мне вопреки? Я им ничего не приказывала. Вообще в тексте всегда чувствуется, когда автор слишком нарочито подгоняет персонажей к какой-то цели.

– Учительница-злюка по прозвищу Стальная Шпилька из повести «Чижик все исправит!» – образ собирательный или...

– Знаю педагогов, которые стараются выглядеть серьезнее, опасаясь непослушания учеников. Например, одна из них, моя подруга, очень смешливая и непосредственная, с детьми становилась совершенно другой – строгой и почти неулыбчивой. Наверное, на создание образа Стальной Шпильки значительно повлиял ее рассказ о том, как однажды в городском детском лагере, где она работала воспитательницей, объявили день наоборот: дети «превратились» в воспитателей, а воспитатели и вожатые – в детей. В тот день дети увидели мою подругу веселой и непредсказуемой. И были, по ее словам, шокированы.

– В книге «Она (не) больна» вы выводите повествование на хеппи-энд. Тем самым уводите читателя-подростка от реальности. К чему обман и самообман? Ведь лодки, устремленные в светлые мечты, нередко терпят крушение…

– Действительно ли я увожу читателя от реальности? Мне не попадалось ни одной книги, где ребенок или подросток с онкозаболеванием выживал. Однако статистика говорит о 80% выживаемости. Конечно, речь не о полном выздоровлении, это так называемая ремиссия. Но когда организм молод, шансов на долгую и полноценную жизнь немало. У моей подруги-ровесницы в подростковом возрасте обнаружили рак, сейчас ей около 40 лет. Исцеление моей тети, у которой диагностировали рак крови IV степени, вообще похоже на чудо. Врач предложил ей нестандартный метод лечения. Она выздоровела и в свои почти 70 лет выглядит прекрасно. Примеров тому, что жизнь надолго побеждает болезнь, множество. Мне кажется, моя книга несколько изменила привычное изображение в литературе подростков, больных раком.

– Приходилось ли вам преодолевать неверие в себя, как вашему герою зайчонку Ильке («Липовая лапа») ?

– Наверно, как и каждого. Пример тех, кому жизнь дается сложнее, но не теряющих жизнерадостности, меня всегда вдохновляет. У героя этой книги есть прототип – одноногий спортсмен из Тобольска Илья Пыжов, сейчас он в Тюмени тренируется в областной сборной по баскетболу на колясках.

– С дочкой и мужем вы записываете на видео домашние спектакли по своим сказкам и с куклами, которые смастерили сами. Для кого?

– Издательство «Архипелаг», с которым сотрудничаю, часто просит присылать видеоролики с чтением отрывков из моих книг. Однажды мне стало скучно читать одной…

Традиция чтения книг вслух не нова. В Петербурге есть домашняя студия звукозаписи «Мыши в нише».

– На территории Тобольского музея-заповедника запланирована постановка спектакля по вашей пьесе, которую вы тоже, кажется, достали из кармашка, – «Тобольск в кармашке»…

– Герои пьесы – души городских зданий, валуниты, напоминающие живые камушки с лапками и глазами. Когда строится новое здание, рождается и новый валунит, их жизни крепко связаны друг с другом. Думаю, название спектакля близко общему замыслу, ведь валуниты легко поместились бы в кармашке…