Море – к себе дорога

Лауреаты премии им. С.Я. Маршака Ольга Фадеева, Ирина Данилова и Марина Зарубина. Фото Екатерины Земляничкиной

Книга оригинальных стихов «Солнышко-морошка», за которую в 2023 году Марина Зарубина удостоена Всероссийской премии им. С.Я. Маршака, посвящена ее родине – Северу. Оживая на страницах в суровой многоликой красоте, он согрет дыханием любви автора. С Мариной ЗАРУБИНОЙ беседует Елена КОНСТАНТИНОВА.

– Марина, начнем с того, что послужило вдохновением для вашей книги. Вы собираете морошку под Архангельском или уезжаете в Няндому?

– По правде сказать, я человек не лесной. В детстве мы часто бывали в лесу семьей. Мне всегда было там спокойно, потому что за деревьями мелькала папина или дедушкина спина. Теперь этой уверенности нет. Папино умение ориентироваться в лесу мне не передалось, в отличие от старшего брата, который хорошо чувствует и понимает лес. Я так – походить вдоль дороги. И потом, у каждой семьи есть свои заветные места, которые просто ногами запоминаешь. Мы с мужем уехали в Архангельск. Получилось, что наши «делянки» остались там, в Няндоме, а на новом месте все по-другому. На родине мы обычно бываем, когда ягоды еще не подошли. Поэтому покупаем их в Архангельске. В центре города есть небольшой рынок, где люди могут продавать то, что вырастили или собрали сами. И когда сезон, ягоды там в изобилии. Мы ягоды любим.

– Как родилось название книги? Победа на премии имени С.Я. Маршака была для вас предсказуема?

– Мне нравится, что книга получила такое название. Оно родилось легко, между делом. Нужно было что-то короткое, емкое. Издательство предложило как вариант «Солнышко-морошка». Так взятые из стихотворения слова переходили от файла к файлу, звучали в разговорах, угадывались в тонких, нежных иллюстрациях Евгении Чарушиной-Капустиной. В итоге это согретое, лучистое имя стало неотъемлемой частью книги. Я очень благодарна коллективу издательства за то, что поверили в меня, позволили быть услышанной и рассказать свой Север. А присуждение премии – удивительная неожиданность. Приятно, что книга нашла отклик в сердцах многих читателей.

– Вы регулярно участвуете в разных литературных конкурсах и, как правило, их выигрываете. Среди них Открытый литературный конкурс имени В.В. Карпенко, «Белые розы Сибири», «Хрустальный родник», «Петроглиф», II Международный молодежный фестиваль-конкурс поэзии и поэтических переводов «Берега дружбы». В чем смысл таких состязаний для вас?

– Примерно с того же времени я начала принимать участие и в литературных семинарах (первые в моей жизни «Липки» – это 2013 год). И семинары значат для меня гораздо больше, чем конкурсы. Это возможность учиться у опытных мастеров, знакомиться с близкими по духу людьми, находить общее, спорить о разном – становиться друг для друга частью той самой литературной среды, в которой автор начинает расти и становиться собой. А главное – семинар может подарить человека, друга. Конкурсы тоже важны. Они придают уверенности, помогают проверить уровень текстов: сначала длинные списки (присутствовать в некоторых лонгах – большое достижение), потом – короткие, а если повезет – радости финала. По итогам многих из них бывают публикации. И далеко не во всех конкурсах я занимала призовые места. Огорчения случаются. Просто в биографиях принято отмечать именно успехи.

– На ваш взгляд, не обесценивает ли несметное количество ежегодно проходящих конкурсов их истинное значение? Говоря попросту, не разводит ли графоманов?

– Может быть... Но как иначе автору проявить себя? Скажем, живет человек в маленьком городе или селе, где-то далеко-далеко на просторах страны. Пишет. Родные хвалят, друзья ставят лайки. Но ему хочется чего-то еще, другого горизонта. Хочется проверить, хороши ли его тексты на самом деле. Такому автору нужны конкурсы. Как знать, может быть, именно в нем члены жюри разглядят искру и его имя появится в длинном списке. А со временем от искры разгорится пламя. Я сотрудник горнодобывающего предприятия. Много руды нужно переработать, чтобы найти алмаз. Процесс сложный и трудоемкий, но дело того стоит. Интересно другое. Глядя на алмаз в его первозданном виде, не скажешь, что это драгоценный камень. По-настоящему ценное требует огранки.

– Насколько вы верите в случайность?

– Задумалась… Иногда мне кажется, что в случайностях есть элемент судьбы. При поступлении в университет на факультет иностранных языков я три раза переписывала заявление, где в числе прочего требовалось указать второй иностранный (после английского) язык, который хотела бы изучать. Было несколько вариантов. Я выбрала один, но заявление приходилось заполнять снова и снова: в какой-нибудь строке что-то оказывалось неверным. В четвертый раз передумала и написала другой – норвежский, и мое заявление приняли. Когда через два года начались уроки норвежского, мы очень радовались своему везению: нашим преподавателем оказался носитель языка. А еще через год мы всей группой поехали на семестр в Норвегию, тоже редкое по тем временам везение. Много раз возвращалась мысленно в тот летний день. Что это было? То ли я наугад выбирала судьбу, то ли она – меня.

– Сохранились ли в вашей домашней библиотеке книги, которые читали еще в детстве?

– Да, их несколько: «Сказка о рыбаке и рыбке» Пушкина, трогательная «Серая шейка» Мамина-Сибиряка, «Мальчик с пальчик» в таинственных иллюстрациях Бориса Дехтерева и сборник стихов «Я тоже был маленьким» Сергея Михалкова.

– Какая из них самая зачитанная?

– Михалков.

– Вы занимаетесь литературным творчеством в промежутке между работой в алмазодобывающей компании и работой по дому (трое детей!). В общем, приходится чуть ли не разрываться…

– Моя повседневная жизнь – это дом, семья, работа. Обычные хлопоты. В ежедневнике всегда найдется какое-нибудь дело вроде оплаты кружков, похода к врачу, родительского собрания. Для души бывают театр, встречи с друзьями, поездки. И мальчишки, конечно, требуют внимания: выслушать, поговорить, проверить уроки, успокоить, когда шумно играют и выходят из берегов. Словом, у нас весело. Возможно, стихи приходят ко мне, чтобы как-то упорядочить пространство, выровнять дыхание, задать правильный ритм. Проза – она основательная: думай, сиди, пиши. А стихи можно носить с собой, напевать, согревать, баюкать.

– Как не замылить глаз, сочиняя стихи для детей словно по инерции и, как следствие, под копирку?

– Однажды я побывала на семинаре у Павла Михайловича Крючкова и Алексея Давидовича Алехина. Чудесные мастера! У них учишься не только отношению к слову, но и к жизни в целом. Это был взрослый семинар, но то, что легло тогда в голову, применимо и в детской литературе. Они говорили о необходимости понимать поэзию как искусство, о стремлении поэта к совершенству, когда законченное стихотворение оставляет у автора ощущение перехода на новый уровень, удивляет, становится для него откровением. Это хороший ориентир.

– Из вашей давней подборки: «Человека не потеряет / Край, / В котором течет река, / С ледяными ветрами споря, / Дом, / В котором слышны века / И большое дыханье моря»; «Море – к себе дорога». Лаконичные запоминающиеся строки. Находит ли подтверждение на практике одна из ваших афористичных строк: «Дети мечтают – вселенная слышит»?

– Не всегда. Но мечтать – полезно и правильно. Мечты помогают развиваться и двигаться вперед.

– В книгу «Солнышко-морошка» естественно вписаны местные реалии: «Корабли на реке! / На реке корабли! / Улыбается небо / Над краем земли. / Ледяная рубашка / Простору тесна. / Открывая глубины, / Ликует весна»; белая ночь; северное сияние; «Деревянные мосточки / Разлинованы на строчки». Что же касается привычного городского пейзажа, то он вроде бы ускользает, тая на глазах. Как тот трамвай, звеневший, по вашим воспоминаниям, по Ленинградскому проспекту. Вам, похоже, такие градостроительные «порядки» не очень по душе?

– У нас на Севере деревянные мосточки, ледоход и ледостав – обычные городские реалии. Многие стихи из книги «Солнышко-морошка» одинаково правдивы для города и деревни. И там, и там – апрельский холод, белые ночи, осенние сполохи.

Когда-то именно трамвай отличал Архангельск от других городов Поморья. Он был своеобразным символом областного центра. Горожане его любили. Расстояния измерялись трамвайными остановками. Он был частью привычной жизни, которая без него изменилась. Само звучание города стало другим.

– Современный литературный Архангельск – это…

– Так сложилось, что сейчас редко бываю на литературных мероприятиях, которых в последние пару лет стало заметно больше. В библиотеках проходят презентации и обсуждения книг, интересные встречи и лекции. Областная писательская организация работает с молодыми ребятами. А главное, в городе появился большой ежегодный фестиваль «Белый июнь», на который организаторы приглашают известных писателей. Из местных литераторов мне бы хотелось выделить Дениса Макурина, детского писателя из села Холмогоры. В 2022 году он стал лауреатом премии имени С.Я. Маршака в номинации «дебют» за книгу «Поморская окутка, лоскутные сказки». У него свой неповторимый стиль и невероятная фантазия.

– Ваша мотивация вступить в тайный орден детских писателей «Мыхухоль» связана…

– …с глубокой привязанностью к друзьям, авторам-основателям. «Мыхухоль» сложилась из наших горячих идей и отголоска одного стихотворения.

– Какого?

– Это секрет, мы же тайный орден. Всякий раз после семинаров детских писателей мы разъезжались по городам и семьям, скучали друг по другу, а потом взяли и собрались, чтобы не расставаться.

– Не менее загадочно слово «маръямоль» в одной из книг-билингв Анастасии Сукгоевой из Сыктывкара, которые вы перевели с языка коми («Где растет маръямоль» и «Северный календарь»). Наверное, с помощью подстрочника? Но прежде скажите, пожалуйста: где же растет маръямоль?

– Маръямоль – это марьин корень, или пион уклоняющийся, красивое растение с ярко-розовыми цветами. Встречается в долинах рек и на лесных опушках. Удивительно, как иногда перекликаются в жизни некоторые события. Я никогда не видела диких пионов. Точнее, только однажды, в Верколе, на летней выставке картин художника Дмитрия Михайловича Клопова. Тогда его «Лесные пионы» показались мне фантазией, чем-то сказочным. Оказалось, это чудо он видел собственными глазами в родных пинежских лесах. А спустя несколько лет я встретила марьин корень, тот самый маръямоль в стихотворении Анастасии Сукгоевой, которое взялась переводить. Этот цветок – символ Республики Коми. Одно за другим я перевела цикл Настиных стихотворений для детей. Так у нас получилась поэтическая мини-энциклопедия северных цветов и ягод, на обложке которой – маръямоль. Переводить стихи интересно. Это похоже на пазл: складываешь картинку кусочками родного языка. Неторопливо, бережно подбираешь слова. Знание языка оригинала помогает различать оттенки, лучше понимать авторский замысел. Когда языка не знаешь (как в моем случае), приходится доверять подстрочнику. Кроме того, у меня была возможность обсудить детали с автором, уточнить некоторые моменты. Работая над книгой, мы с Настей подружились.

– Вы владеете английским и норвежским. Есть ли у вас опыт перевода с этих языков художественных произведений?

– Скорее нет, чем да. Было несколько стихотворений, проба пера, так сказать. Я бы с удовольствием попробовала перевести с норвежского что-нибудь из детской поэзии, но думаю, с иностранной литературой вопрос авторского права решается непросто. Опыт перевода у меня небольшой. Это увлечение, не профессия. Но общение с авторами, пишущими на национальных языках, подарило мне много положительных эмоций: мы обсуждаем тексты, переписываемся, вместе радуемся публикациям...