С салом гренландских тюленей

Встреча Павла Кренёва со школьниками в детской библиотеке. Фото Елены Киселевой

У Павла Кренёва немало специальностей и богатейший жизненный и писательский опыт. Он и журналист, и писатель, и юрист, и работник госслужб. В Союз писателей СССР вступил еще в 1987 году как детский писатель, много работал во всесоюзной прессе, ныне – генерал-майор в отставке. О поморских корнях прозаика, об освоении Арктики, о фальсификации истории и ситуации в мире с Павлом КРЕНЁВЫМ побеседовал Владимир СТАНУЛЕВИЧ.

– Писатель Павел Кренёв родом из поморского села Лопшеньга – сокровищницы северного уклада, воспетого еще Юрием Казаковым: все помнят его последнюю книгу «Поедемте в Лопшеньгу!»

– Белое море – залив Северного Ледовитого океана, а Северный Ледовитый океан – Арктика. Моя кровь, мои гены – тоже Арктика. Мои предки до последнего колена были не гостями, а хозяевами Арктики. Мы всегда на Новую Землю, на Грумант – Шпицберген смотрели как на часть своего охотничьего ареала. В каждом поморском хозяйстве были крупные карбасы, на шесть весел. Одному-двум человекам в дальнем море делать нечего, а когда идет команда под парусом, друг друга поддерживают, даже зимовка на Новой Земле – привычное дело. Родные не волновались, если не вернулся хозяин: на следующий год придет. Бывало, люди гибли, но, как правило, возвращались с невероятной добычей: шкурами морского зверя и салом гренландских тюленей, моржа, нерпы, треской… И сейчас с рыбой проблем нет, проблемы с жильем на Севере, в котором можно было бы останавливаться и жить, хотя бы с элементарной инфраструктурой. Ну а в память Юрия Павловича Казакова я уже дважды при поддержке местной администрации проводил литературный фестиваль.

– На Новой Земле есть месторождение полиметаллов, к нему 800 лет подступались. Экспедиции за серебром были в XII, XV, XVII, XVIII веках. Поморы были костяком экспедиций.

– Мой племянник Александр Поздеев – лоцман на Северном морском пути, делает ледовые проводки судов. Он и корабельные команды потрясены тем, сколько в Арктике природных богатств: несметное количество алмазов, редкоземельных цветных металлов, золота, никеля, меди, вольфрама, урана, олова, платины, молибдена. России этой кладовой хватит на века.

– А вот экологи говорят, что в Арктике лучше ничего не добывать, а человека оттуда следует удалить, чтобы сохранить первозданную природу.

– Это легковесный подход. Мир сейчас жесток: кто богаче, тот и выживает, тот и командует парадом. Если нам Господь Бог дал такие богатства, их надо осваивать. Если у меня в чулане лежат хорошие запасы, зачем голодать? Богатство обязано работать на людей, они должны жить хорошо.

– В 1990-е годы возобладала теория: людей из Арктики надо эвакуировать, достаточно вахтового метода.

– Территория, которую мы считаем своей, должна быть нами освоена. Там должны быть наши города и села, должны жить люди, и это будет полноценное освоение земель.

– Сторонники вахтового метода в Арктике утверждают: постоянный житель в Арктике нерентабелен.

– Люди, постоянно живущие на своей земле, всегда более рентабельны, чем наезжие, «перекати-поле». Они тут хозяева, и они более рачительно относятся ко всему, что их окружает. Если бережно и с умом осваивать арктические запасы редкоземельных цветных металлов, будет совсем другая Россия. Арктика окупится, пример – Воркута, Норильск. Раньше Норильск – это далеко, холодно и ненужно, теперь – один из главных ресурсных регионов. В Арктику нужно вгрызаться, наши богатства должны работать на Россию! Пока слабо работают, и это плохо.

– XXI век начался с роста международных конфликтов. США заявили: Северный морской путь – международная трасса, Россия не имеет на нее права.

– Есть международные законы по шельфу, которые утверждают – это наши земли, нужно меньше слушать болтунов и географических уточнителей. Есть их интересы, есть наши интересы, и наши интересы незыблемы. Мы в 1990-е годы тоже много разглагольствовали и отдали огромные территории, рыбные запасы и земли. Надо слушать, понимать, что хотят от нас, и делить на ноль мнения международных провокаторов.

– Какую роль в вашей жизни сыграла книга «Два капитана» Каверина?

– Каверин сделал огромное дело – привлек внимание к нашим исследователям Арктики – Георгию Седову, Владимиру Русанову. Почему мы так же интересно и с большой пользой для дела не продолжаем писать об Арктике сейчас, почему нет разножанровых конкурсов по теме Арктики, в которых поучаствовали бы российские и зарубежные мастера культуры? Мурманский губернатор Чибис недавно объявил литературный конкурс имени мурманского писателя Виталия Маслова на произведения арктической тематики и сразу привлек огромный интерес к региону и его проблемам. Это доброе начинание. Появилась премия имени писателя Маслова, и люди стали интересоваться: что такое Мурманск, как он живет, чем занимается? Кстати, ваш покорный слуга занял второе место на этом конкурсе.

– Какой должна быть государственная культурная политика в отношении Арктики?

– Государство делает большую оплошность, мало привлекая к решению проблем Арктики писателей, журналистов, кинематографистов. Разве простой человек представляет, что такое Новая Земля? А если показать ее во всей красе, в развитии: смотрите – это наши богатства! Кто об этом должен говорить, как не люди культуры? Если представится возможность поехать с творческой группой, поддержать освоение Северного морского пути, Новой Земли, Арктики, я сделаю это с удовольствием. На днях прочитал: великий северный писатель Степан Писахов больше десяти раз побывал на Новой Земле. Он влюбился в Север, картины писал великолепные. Замечательный писатель и замечательный художник в одном лице! Сосны на берегу Ледовитого океана на одной из его картин – удивительно красиво. Начало заложено давно, и надо продолжить эту традицию, приглашать в Арктику людей искусства.

– В новогодние праздники вы сочли для себя возможным поехать на окраину Москвы и выступить перед школьниками в детской библиотеке. А в Геленджике в праздничные дни встречались с юными читателями в Центре детского творчества. Что вам дают такие встречи?

– Недавно мне предложили выступить в школе, где обучаются не вполне адекватные дети в плане умственного развития. Дело для меня новое, я побаиваюсь: как воспримет меня эта аудитория? Но по здравом размышлении я понял: надо с ними спокойно и рассудительно общаться, по возможности размышлять на любые гуманитарные и даже политические темы. Стараться делать из ребят полноценных членов общества, какой бы сложной и необычной эта задача ни казалась, – им жить в этом обществе. Общение с детьми приносит большую радость, дети дарят нам часть своего мира, необычного для нас, фантастического, романтического и красочного. После общения с ними я чувствую себя человеком, получившим часть этих качеств и красок.

– Вас наградили как лучшего автора 2020 года Архангельской области за книгу «Поморский полк», Патриаршей премией им. С.Т. Аксакова за тексты для детей и юношества и премией им. Д.Н. Мамина-Сибиряка за новеллы о животных и птицах. Какое из столь разных направлений сегодня для вас важнее?

– Считаю важным все, что связано с жизнью людей. Как не писать о войне? Она острой болью живет в сердце каждого русского человека, в каждую семью с той войны не вернулись отцы, братья, родственники. И в наши дни войны продолжаются. Опять гибнут на полях сражений русские воины. Снова приходят в наши дома похоронки. Вновь плачут женщины. Все это будоражит людей. Об этом нельзя не говорить, нельзя молчать. Воевал всю войну на Северном флоте мой отец. Воевали все родственники по мужской линии. Родной дед погиб на Карельском фронте. Военная тема будет вечно в читательском приоритете у наших сограждан. И я буду писать о войне, о солдатском героизме, пока живу. Православная деревенская проза тоже для меня в приоритете. Я имею право касаться этой замечательной темы, развивать ее как коренной помор, дитя северной деревни из семьи православных священников, воцерковленный человек, построивший православный храм в родной деревне на собственные деньги. Я люблю и экологическое направление в нашей прозе – литературу о природе, о животных. С раннего детства я жил в окружении северной природы, домашних животных, любимых мною. Благодаря увлечениям детства – охоте и рыбалке – я подолгу наблюдал жизнь лесного мира, среду обитания рыб. Я зачитывался творениями Сетона-Томпсона, Бианки, Паустовского, Пришвина, Аксакова. Эта тема до сих пор вызывает у меня живейший интерес. Тешу себя, может быть, наивной надеждой: мои наблюдения за лесными обитателями и рассказы о них заинтересуют читателей.

– В Париже вышла ваша повесть «Девятый» в переводе французского писателя Тьерри Мариньяка, а недавно в Гданьске на русском и польском опубликованы ваши любовные новеллы «Звездочка моя ясная» в переводе Малгожаты Мархлевской. Насколько уместны эти книги в эпоху непростых отношений с европейским культурным миром?

– Безусловно, время и события влияют на литературу, на ее восприятие людьми, живущими в разных мирах. Недавно казалось: беды и потрясения закончились, настало время спокойного, вдумчивого созерцания мировых литературных новинок. Ан нет! Извольте, граждане, созерцать новые всплески мировой ненависти, взрывы бомб в центре европейских городов… Мировому порядку демонстрируются новейшие гнуснейшие эскапады и грязные выходки богатейших кругов земного шара, твердящие всему миру: «Мы тут самые главные, все будет так, как хотим мы!» Весь этот мрак, спустившийся на землю, отнюдь не способствует развитию мировой литературы. Мои книги миролюбивы. Они противостоят страху и ужасу, нагнетаемому в мире. У меня как у автора нет оснований надеяться на их легкую судьбу. Главная тема моих книжек – любовь, и плотская, и мировоззренческая, это разговор о необходимости любви, призыв к созданию условий для нее. Тем не менее надеюсь на успех, на то, что мир образумится.

– Вышло третье издание ваших очерков «1918–1921 гг. В гуще политических интриг» о борьбе в высших эшелонах власти, написанных на архивных материалах. Какую задачу вы ставили, разрушая исторические мифы, на которых воспитывались миллионы советских людей?

– Методы и средства, используемые дотошным историком в исследованиях и традиционным писателем, разные. Историк держится исторической правды, для него главное – не исказить факты, глубоко и полно раскрыть цепь событий в интересующий его период, показать историю такой, какая была на самом деле. Писатель стремится показать те же события с наибольшей образностью и художественностью, отразить все в собственном преломлении, как он полагает и видит. Неприятное обстоятельство: власть не любит самостоятельных, неконъюнктурных историков, называющих вещи своими именами и тем самым компрометирующих власть. Они выдавливались из процесса трактовки истории. Отечественная история в большинстве случаев сугубо конъюнктурна. Она в целом ряде случаев написана в угоду руководящей страной партийной системе. Современным солидным историкам нельзя доверять трактовкам истории, имевшим место в нашей стране с октября 1917 по 1990-е годы прошлого века. Я написал свою книгу, основываясь только на исторических архивных документах. Может быть, поэтому она завоевала такую популярность у читателей.

– В журнале «Литературные знакомства» появились главы из вашего нового романа, посвященного интервенции в Архангельске в 1920-е годы. Почему вы обратились к этой теме?

– Причины иностранной интервенции на Север нашей страны до сих пор детально не проанализированы, хотя большой и качественный сдвиг в рассмотрении этой ситуации сделал архангельский исследователь Владислав Голдин. Мне кажется, я нащупал некоторые не затронутые ранее обстоятельства, которые потребуют новых интерпретаций.