Талант – это несправедливость!

Алекс Громов вручает диплом премии «Terra Incognita» Фредерику Бегбедеру. Фото Александра Санти

Во время недавней Московской международной книжной ярмарки столицу посетил французский писатель Фредерик Бегбедер. Одной из задач его визита было представить отечественным зрителям новый фильм «Элефант», в котором автор бестселлеров сыграл одну из ролей. Но главный подарок достался, конечно, читателям. Они смогли не только вживую увидеть создателя культового романа «99 франков», но и узнать, что с будущего года на русском языке начнет выходить составленная им книжная серия. Авторов и книги выбирает сам Бегбедер, по собственному вкусу. Все участники проекта – представители современной французской литературы. Над серией также работает российский писатель Андрей Геласимов. Обо всем этом Фредерик БЕГБЕДЕР говорил на пресс-конференции. Материал обработал Алекс ГРОМОВ.

– Г-н Бегбедер, расскажите, пожалуйста, поподробнее о книжной серии, которую вы представляете.

– Я очень горжусь участием в этом проекте, издании книг, которые начнут выходить на следующий год. Список авторов пока не окончательный, потому что я меняю точку зрения каждый день. И самое главное, надо будет подписать контракты как можно скорее, потому что я знаю, что интерес к этим авторам большой, другие издательства также заинтересованы в их публикации. Я горд работать с этими большими писателями. И вместе с Андреем нам надо будет найти очень-очень хорошего переводчика, который способен переводить с современного французского языка.

Единственное, что я просил по поводу издания этой коллекции, это чтобы мое имя было написано на обложке более крупными буквами, чем имя автора.

– По каким же критериям вы выбираете книги для своей русскоязычной серии?

– Есть только один настоящий критерий – это удовольствие. Мы все разные. И когда мы встречаемся с произведением искусства, мы все реагируем по-разному. Будь то музыка, живопись, кино или книги. Сейчас мы находимся в месте, где находятся тысячи книг. Но среди них очень мало тех, встреча с которыми станет настоящим открытием. Вы пройдете по этим аллеям, увидите эти тысячи книг, но быть может, только одна или две, голос автора какой-то одной из них будет настоящей встречей. Вы вдруг встретитесь со своим страхом, со своими опасениями…

Это, с одной стороны, случайность. С другой – это чудо. Если вы здесь, вы можете встретить это чудо. Вы еще этого не знаете, но, возможно, вы встретитесь с тем, кто расскажет вам – о вас. А мы с нашим проектом, который готовим, еще не знаем, случится это чудо или нет. Потому что эту встречу предсказать нельзя. То есть мой собственный опыт, он очень эгоистический. Я выбираю книги, потому что они лично меня заставили либо плакать, либо смеяться. И вот мы подумали, возможно, кто-то из читателей почувствует то же самое.

Но это пари, не факт, что мы его выиграем. Однако это и есть красота книг, красота литературы, красота места, где мы сейчас находимся. Ведь если подумать, это же сумасшествие – столько народа собрать в одном месте. В месте, где так шумно, и все это – надеясь на чудо, которое, может быть, произойдет. С другой стороны, да, это и сумасшествие, и чудо, и я очарован этим.

– А поймет ли русский читатель современную французскую прозу, тем более не слишком попсовую, мейнстримовую, а, так сказать, новейшую, остросоциальную, да еще со столь любезным вам «беспокойным» юмором?

– Когда пьешь с русским, никогда не знаешь, он хочет сейчас тебя поцеловать или ударить.

– Вы коммунист?

– Нет, как и вы, русские. Но связанные с этим эмоции, романтизм, энтузиазм все равно дороги моему сердцу. И непредсказуемость ваша мне тоже очень симпатична.

– В фильме «Элефант» вы сыграли эксцентричного и богатого француза, который заказывает русскому писателю книгу. Эту роль играет Алексей Гуськов. Он же когда-то сыграл в экранизации вашего романа «Идеаль». Расскажите о знакомстве с ним и о совместной работе.

– Когда мы первый раз встретились, мы заговорили о сатире. История сатиры – это Рабле и Вольтер или это Гоголь? И мы тогда немножко поспорили, кто был отцом сатиры. Мы с вами очень похожи. Смеяться над всем – это французская традиция. И русская тоже. Иногда руководители наших стран спорили. Но никогда мы не сможем разделить Францию и Россию. Связь между нами вечная. У нас слишком много общего. Мы любим праздники, мы любим любовь, мы любим речи, мы любим переделывать мир… Все эти вещи, они общие, французские и русские. Мы невыносимые народы!

И вот то, что я за эти три дня увидел в Москве в эту замечательную погоду, позволило мне понять, что разница между Францией и Россией становится очень малой. У меня такое ощущение, что на улицах меньше людей, чем 20 лет назад. Может такое быть? Зато сейчас на улицах много ресторанных террас, где сидят люди, просто сидят, едят, пьют, и это практически как в Париже. Это изменение очень заметное.

– Что для вас самое главное в литературной деятельности?

– На самом деле я пишу только для себя. Хотя всякий писатель работает на нескольких планах. Есть сюжет, за которым первоначально следит читатель. Есть стиль, это могут быть какие-то словесные находки. А еще есть смысловой пласт с отсылками к картинам, к музыке, еще к чему-то, что понимают только знающие. Это для людей, которые действительно понимают, какой кайф видеть в романе эти детали, узнавать книги, которые им известны. У Набокова есть такое – его можно читать просто ради истории, можно восхищаться его великолепным стилем. А можно отслеживать детали, адресованные понимающим, это может быть и картина на стене, и упоминание об историческом событии или герое какой-то книги.

– Как вы считаете, есть ли предел у авторской откровенности? До какого предела можно раскрывать глубины своей души перед читателем? Или автор должен себя ограничивать?

– Как сказал Бодлер, призма таланта трансформирует все, превращая грязь в золото. Даже если ты пишешь что-то очень радикальное, ты все рассказываешь, это обязательно станет красивым. Есть разница между вдохновением и результатом. И результатом должна быть красота.

Если мы все сейчас здесь сядем и будем писать о нашей прошедшей ночи, возможно, кто-то и напишет страницу прекрасного текста. А возможно – будет просто много банальностей и не слишком интересных вещей. Недостаточно рассказать все или во всем покаяться. Что ищу я, что ищете вы, что мы все ищем…

Истинный писатель неминуемо будет отражать в книгах не себя одного, и в то же время сами герои будут на него влиять. Я эту проблему знаю, это проблема каждого автора романа. Авторы, конечно, сумасшедшие. Они шизофреники, которые хотят прожить чужую жизнь.

– Что такое, по вашему, талант?

– Талант – это несправедливость! Кому-то он достался, а кому-то нет. Талант – это редкость. Когда мы читаем «Евгения Онегина», там гений в каждой строчке. Но это даже аморально, до такой степени несправедливо! Почему это все досталось этому типу, этому Пушкину?! Почему на него это упало? Хорошо, что был француз, который его убил!.. Кому-то это просто досталось, и Улицкая права, что надо идти очень далеко в своей честности. Но ведь и она не все открывает публике, она выбирает самое лучшее. Сложность писательства – в том, как выбрать. Лучшие писатели те, кто больше всего вырезает, больше убирает. Надо быть способным отрезать, убрать очень много. Недаром Чарли Чаплин говорил: чтобы снять хороший фильм, надо просто вырезать все, что там плохо.