Полумрак, компьютер, трубка

Итог равнодушия отца к сыну иногда бывает печальным. Педро Берругете. Портрет Федерико да Монтефельтро с сыном Гвидобальдо 1480–1481.  Национальная галерея Марке, Урбино (Италия)

Новый роман Андрея Максимова «Кто вам сказал, что вы живы?» необычен – и не только потому что вызывает сильные эмоции. Главное, что он, как и положено хорошей литературе, заставляет задуматься. С Андреем МАКСИМОВЫМ побеседовала Марианна ВЛАСОВА.

– Андрей Маркович, расскажите, пожалуйста, о вашем новом романе.

– Да, конечно. О нем стали писать и, что приятно, в основном положительное. Все, кто пишет о романе, говорят о том, что я в него не вкладывал. Но, если интересно, что вкладывал я, то по внешнему ряду это роман о плохих отношениях между папой и сыном, про то, как яблоко от яблони недалеко падает. У очень безответственного человека вырастает точно такой же сын. А глубокая идея романа – одиночество. Мне кажется, что если ты хочешь поговорить об одиночестве, то подростки – хороший пример. Именно в этом возрасте человек ощущает невероятное одиночество. Хорошо, если у него есть друг... А если нет, то его жизнь одинока и печальна. Поэтому мой герой покупает лягушку, и она становится его другом. Для меня это символ одиночества человека, у которого нет никого, кроме лягушки. И когда герой совершает главный поступок в своей жизни, притворяется мертвым, а потом оживает, то лягушка также исчезает из его жизни.

– Этот посыл об одиночестве очень важен, не так ли?

– Я говорю, что мы доверяем разуму, но не доверяем чувствам. Мы принимаем логичные решения. Но на самом деле самые главные вещи человек выбирает, когда руководствуется чувствами. Любовь – ты же выбираешь женщину не разумом, а чувством. И это профессия – ты выбираешь не то, что тебе принесет деньги, а то, что тебе очень нравится делать. Чувства гораздо истиннее, чем разум. И это же относится и к написанию книжки.

На самом деле это просто желание. Я писал этот роман достаточно тяжело. У меня есть несколько правил, одно из которых: «Если начал, доводи до конца». Это не было историей: «Меня влекло, вдохновило…» Ничего такого! Я усаживал себя за стол, заставлял себя писать. Уже к концу мне стало казаться, что что-то такое получается. Но я начал его писать не с мыслью о том, что я расскажу о том, что такое одиночество и про подростков, а с ощущением того, что мне очень интересно это сделать. Все, что я делаю, в первую очередь движимо этим ощущением, желанием.

– А как вообще родилась идея создания книги?

– Это происходит на интуитивном уровне. Мне очень нравилось писать роман от первого лица, мне хотелось показать две дороги: «папа» – «сын». И когда роман был уже написан, я понял, что это очень важно сегодня сказать людям, до какой степени бесправными и обездоленными являются дети, подростки в нашей стране. Эта жизнь подростков одинока и печальна.

– В вашем романе два героя – это, по сути, две ипостаси одного героя, повторение одного в другом на протяжении поколений... На ваш взгляд, есть ли вероятность, что после всего, что произошло с героями, все может пойти так, как раньше?

– Я надеюсь, что мальчик, если мы относимся к нему как к реальному человеку, пережив все, что произошло в романе, пойдет другим путем. Потому что люди, которые читали роман, спрашивали: «А что плохого в отце?» Я всем объясняю, что писал роман не про пьяницу, не про бомжа. Это нормальный человек, у него работа, жена и сын, любовница... Но он абсолютно равнодушен к своим близким. Эта дикая безответственность ужасна и печальна. Такие люди со стороны социума нормальны, но они-то все и уничтожают. Вроде он не убивает, не режет, но он занят только собой. И это серьезная болезнь, потому что я не верю людям, которые говорят: «Я отвечаю за все». И я не люблю людей, которые не отвечают за близких. Не неудача с возлюбленной, а именно равнодушие отца, как и матери, по отношению к сыну доводит героя до того, что он имитирует смерть. Это проблема современников и подростков, в особенности когда у тебя в жизни возникает какая-то печальная ситуация, тебе не к кому пойти рассказать.

– Мать вообще в романе выступает номинально, периодически готовя блинчики на весь класс…

– И папа тоже. Если мы возьмем участие папы и мамы в жизни этого ребенка, то они все как бы делают. Мама дает ему деньги, он не голодает, одет, у него все есть. Но им наплевать на него.

– Почему в романе не появилось третьего, маминого голоса?

– А зачем там два одинаковых голоса?.. Мне было важно написать историю папы и сына. Я посвятил этот роман собственному младшему сыну, самому близкому человеку и большому другу. Это нужно было сделать, потому что я знаю, что люди всегда отождествляют автора и героя. У нас с сыном совсем не так. Я считаю, что одна из главных удач моей жизни и мое счастье – то, что у нас с сыном близкие отношения. «Кто вам сказал, что вы живы?» – это история придуманная.

– Если посмотреть на действие в романе с точки зрения психологии, что можно считать для главного героя эмоциональным всплеском?

– Мне не кажется, что у героя были какие-то всплески. Он живет и живет. Человеку в принципе противоестественно быть одиноким, особенно в юном возрасте. Когда человек одинок, он начинает это ломать разными способами. И, собственно, все, чем занимается герой в романе он пытается победить свое одиночество с помощью лягушки, девушки и того, как он выпендривается в классе, чтобы на него обратили внимание. В этой книжке нет таких людей, которые были бы мне очень симпатичны. Они все ровные, равнодушные люди.

– По сути, в романе нет главного героя в его классическом понимании?..

– У меня есть хороший друг – художник Максим Светланой. Когда я подошел к нему и спросил: «А что у тебя на картине?» Он сказал: «Послушай, это станция, с которой я уехал, а ты приехал». Я не могу решать за читателя, что и как для него в моем романе.

– В романе слышны два голоса, совершенно разные по стилистике…

– Это была самая важная и сложная задача. Конечно, написать за папу не вопрос, а за сына – очень тяжело. Я хотел, чтобы язык папы и язык подростка отличались друг от друга. С одной стороны, нужно было делать вид, что это пишет подросток. Но с другой, если написать на языке современных подростков, то никто ничего не поймет. Одна журналистка мне сказала, что можно прочесть мой роман и понять мои взгляды на жизнь. Это не так, потому что это роли. Писатель – это человек, который пишет роли. Я представляю себе, какой папа, сын, какая мама, и пытаюсь вжиться в них, играю их роли. Когда я играю роль сына, я должен произносить текст таким образом, чтобы взрослые люди его понимали, и в то же время, чтобы было понятно, что говорит подросток.

– Какие писатели входят в ваш список читателя?

– У меня недавно произошло читательское событие. Я купил аудиоверсию книг повестей Андрея Платонова, в частности, «Происхождение мастера». Я читал Платонова раньше, это один из моих любимых писателей, но я не перечитывал его лет 15. И сейчас, слушая его, понял, что по плотности текста это абсолютно сравнимо с Евангелием. Текст, в котором нет ничего лишнего, где каждое слово – метафора. Мы невероятным образом недооцениваем этого писателя космического уровня, безусловного гения, который для меня стоит в одном ряду с Пушкиным, Гоголем. В свое время Платонов оказал на меня очень большое влияние.

– А из современных?

– Если из более-менее современных, наверное, Фазиль Искандер. Довольно странно говорить о современных писателях, когда вспоминаешь Платонова.

– Откуда вы черпаете вдохновение?

– Любой пишущий человек все черпает изнутри себя. Дальше начинаются всякие подпитки. Никогда не думал над тем, как на меня влияют прочитанные книги. Сейчас я пишу роман про церковь и веру – про двух священников и про разное отношение к церкви. У меня нет такой задачи – писать как Платонов, Гоголь. Но важно иметь в виду, что они так владели словом и могли погрузить в свои произведения читателя. И если ты имеешь наглость отрывать читателя от их книг, ты должен хотя бы пытаться пройти этой же дорогой. Влияние писателей в том, что они задают какой-то уровень, к которому нужно стремиться. Поэтому, если говорить о моих пьесах, я не понимаю ту драматургию, которая ставит своей задачей воспроизвести текст улицы. Художественная правда должна отличаться от правды жизни.

Еще один писатель, которого я много читал в последнее время, – это Чарльз Диккенс. Я писал современную пьесу. Она про Диккенса и по его произведениям. А так, пишешь ли ты роман, пьесу, ты должен пытаться создавать свой мир, а не превращаться в зеркало, которое отражает мир реальный, поскольку это невозможно и все равно будет враньем. Мой любимый драматург – Григорий Горин, очень близкий мне человек. Мало кто так написал про советскую власть, как он в «Тот самый Мюнхгаузен». Если ты о чем-то рассказываешь, надо это делать опосредованно, не впрямую.

– Как вы пишете? Что вас окружает, как это происходит?

– С одной стороны, мне кажется, это сугубо личное дело. Но с другой стороны – в этом нет никакой тайны. Я курю трубку, только когда я пишу. Я никогда ее не ношу с собой. Вот мой спектакль «Любовь у трона», который идет на Симоновской сцене Театра им. Вахтангова, я репетировал первый раз без трубки. А так я сажусь, полумрак, компьютер, трубка... Но это все не важно. Когда ты пишешь, это потусторонний акт.

– Люди часто интересуются, как пишутся книги. Как вы думаете, почему это их сильно волнует?

– Им кажется, что, если они узнают как, то они сами смогут так сделать. Есть известная история про Шостаковича. Он сидел в ресторане около дома отдыха. К нему подошел молодой приятель и спросил: «Как вы сочиняете такую гениальную музыку?» Тот ему ответил: «Сейчас дообедаю, расскажу». Это то же самое, что рождение. Как зачинаются дети? Не важно. Важно, что в результате получается.

– Уже прошло время после выхода романа. Как он живет? Что с ним происходит?

– Этот роман впервые в своей жизни я записал в аудиоверсии. Для меня это законченная история, как и поставленная пьеса, вышедшая книга.

– Над чем вы сейчас работаете?

– Я всегда над чем-нибудь работаю, потому что для меня работа – единственный способ занять себя. Неизменный вопрос, который мне все задают: «Как вы все успеваете?» Я всегда отвечаю: «У меня много свободного времени». Я репетирую в Театре им. Вахтангова спектакль «Брюсов переулок» (в ноябре должна состояться премьера). Это моя пьеса по мотивам произведений Валерия Брюсова, в частности, «Последние страницы из дневника женщины». Это детектив-мелодрама. Спектакль начинается с того, что героиня убивает мужа, начинается расследование...

Еще я пишу роман, который пока называется «Корни неба». Это история про двух священников, которые в провинциальном городе служат в церкви, про два отношения к вере. Мне кажется, это чрезвычайно важная тема. Что такое вера? Ты веришь в Бога, когда соблюдаешь ритуалы или любишь людей? 

Еще периодически сочиняю какие-то «бредятинки в рифму». Они возникают сами по себе. В детстве-юности к нам в гости приходили Арсений Тарковский, Юрий Левитанский, Давид Самойлов – великие поэты. Я очень хорошо понимаю, что такое настоящие стихи, и никогда не называл себя поэтом. Во всех антологиях, в которых я участвовал, моя подборка называется «бредятинки в рифму». Отчасти это происходит оттого, чтобы люди не отождествляли происходящее со мной и моей жизнью. Меня спрашивают: «У тебя несчастная любовь?» Как можно судить обо мне по бредятинкам? 

Когда мне было 19 лет, мою книжку «Шаг на сцену» рекомендовали в издательство. А когда мне исполнилось 20, мама подарила мне Бориса Пастернака, что тогда было невероятным дефицитом. А Юрий Давидович Левитанский подарил мне свою книжку. И когда я прочитал их, я забрал свою книжку из издательства. При этом когда журналисты меня спрашивают: «А вы не считаете, что вы драматург хуже Чехова?» Нет, почему-то здесь такого ощущения даже не возникает.

Однако бредятинки тоже в итоге нашли своего читателя. Однажды мне звонит Инна Еременко из издательства «Питер», которое издает психологическую литературу, и предлагает издать книгу с моими стихами. Я ее спрашиваю: «Инна, но ваше издательство же не издает стихи?» А она мне рассказывает: «Когда я пришла к президенту издательства, он мне сказал то же самое. А я ему ответила, что это первые в моей жизни стихи, над которыми я плачу». Так у меня вышла книжка стихов «Любовь и другие подробности. Бредятинки в рифму». Кстати, 3 ноября у меня будет вечер в арт-кафе Театра им. Евгения Вахтангова, где я буду не только рассказывать о том, как брал интервью у разных знаменитых людей, но и обязательно читать стихи. Буду рад всех видеть.