Книги дефицитнее колбасы

Бывает, что мясник – в театре самый уважаемый человек. Франс Снейдерс. Мясная лавка. 1630-е. ГМИИ им. А.С. Пушкина

Иосиф Райхельгауз не просто руководитель театра, он также ставит и пишет пьесы и книги, проводит по всему миру мастер-классы, семинары, читает лекции. Об отношении режиссера к книгам, писателям и его литературном творчестве с Иосифом РАЙХЕЛЬГАУЗОМ побеседовал Александр СЛАВУЦКИЙ.

– Иосиф Леонидович, какое место в вашей жизни занимает книга?

– Огромное. Книга всегда воспринималась мною не только как источник знаний и информации, но и как сакральное, божественное, отнюдь не бытовое явление. Сколько себя помню, всегда хотел стать писателем. Когда я был подростком, то образ человека, проводящего свои дни за письменным столом и что-то сочиняющего, казался мне невероятно притягательным и романтичным. Я тоже хотел так сидеть и писать. Мне было 12 лет, когда на летние каникулы родители отправили меня к дедушке, в колхоз под Одессой. Мой дядя как-то взял меня с собой стеклить коровник, он вырезал стекла, а я замазывал проемы раствором. За две недели я заработал неслыханную по тем временам для меня сумму – 100 рублей. Когда отдал эти деньги маме, она спросила, что бы я хотел себе купить. Я признался, что мечтаю о письменном столе. На новый письменный стол денег не хватало, и мы с мамой приобрели стол в комиссионке. До сих пор помню ощущение, когда я впервые, как настоящий писатель, сижу за этим столом. С тех пор прошло много времени, я много чего написал, но первые записи, сделанные мною за тем столом, храню в своей памяти до сих пор. Если же назвать главные книги в моей жизни, то это будут Библия, Веды, Коран. Я бы объединил их в одну великую книгу человека о себе самом. При том, что я не могу назвать себя верующим, все равно считаю эти книги главными в истории человечества. Вся остальная литература является от них производной, вторичной.

– А что вы сейчас читаете?

– Как руководителю театра мне приходится читать огромное количество предлагаемых пьес, уровень которых радует далеко не всегда. Поэтому для чтения художественной литературы у меня остается очень мало времени. Чаще всего это бывает глубокой ночью. Раньше я очень крепко спал, а сейчас, наверное, в силу возраста нередко чувствую бессонницу. Если я ощущаю, что справиться с ней никак не могу, я открываю какую-нибудь книгу. У меня есть большой книжный шкаф, практически полностью наполненный подаренными мне книгами с автографами авторов. Понятно, что у меня нет автографа Пушкина или Пастернака, но огромное количество книг, подписанных Константином Симоновым, Булатом Окуджавой, Чингизом Айтматовым и многими другими нашими современниками. Я подхожу к этому шкафу и наугад достаю книжки, которые знаю давно. И иногда делаю поразительные открытия. Например, в одной из книг Константина Михайловича Симонова, которую знаю не один десяток лет, я вдруг нашел стихотворение, которое он написал, если не ошибаюсь, к 20-летию Победы, и оно так поразило меня, что я не удержался и тут же (а было это ночью) позвонил своему другу: «Послушай, какие фантастические стихи». Также я постоянно листаю книги Булата Шалвовича Окуджавы, с которым имел счастье быть близко знакомым, и нередко даже в хорошо знакомых строчках вдруг обнаруживаю какие-то новые смыслы, новое содержание.

– Современную литературу читаете?

– Не так давно я открыл для себя Алексея Иванова. Замечательный писатель, а познакомил нас мой товарищ, человек, который фантастически знает русскую литературу, – Анатолий Борисович Чубайс. Он дружит с Алексеем Ивановым. И пригласил меня в поездку с Алексеем Ивановым по старинным уральским заводам. Практически мы почти повторили путь Пугачева, а Иванов очень интересно рассказывал обо всем, что попадалось нам на глаза. Эта поездка была для меня неделей фантастического счастья. Алексей подарил мне свои книжки, и я их с удовольствием прочитал. Из современных писателей также мне очень интересен Михаил Шишкин. Его книга «Письмовник» мне кажется настоящим шедевром. Впервые за долгое время я плакал, читая книгу. Очень люблю и творчество Дмитрия Быкова.

– А как вы пополняете свою библиотеку, заходите ли в книжные магазины?

– Свою библиотеку я практически уже не пополняю. Если когда-то давно мне казалось, что жизнь безгранична и я успею прочесть все, то сейчас очень хорошо понимаю, что я успею прочесть очень немного. Поэтому книг я практически не покупаю, и библиотека расширяется за счет изданий, которые мне дарят. И тем не менее я нередко захожу в книжные магазины, с удовольствием глажу корешки книг.

– И какое впечатление на вас производит сегодняшнее книгоиздание?

– Очень яркое. Я хорошо помню времена, когда книги были еще большим дефицитом, чем колбаса. И самыми уважаемыми людьми, приходившими в театр «Современник», в котором я тогда работал, были зубные врачи, мясники и владельцы книжных баз. До сих пор не могу забыть, как толстый, самовлюбленный человек, посмотрев мой спектакль «А поутру они проснулись» по Шукшину, вальяжно так сказал: «Ну заходи, я тебе продам двухтомник Шукшина». И когда он мне действительно двухтомник продал, я испытал настоящий шок. Поэтому сегодня, когда я вижу, что купить можно практически все, очень радуюсь. Другое дело, что как только культура становится массовой, точно так же как это произошло с театром, музыкой, кино, место настоящих произведений занимают всевозможные литературные фастфуды. И настоящую, высокую литературу с книжных полок вытесняют детективчики, примитивные женские романы и так далее. Точно так же как драматический театр сжирается дурной антрепризой. Это, конечно, другая крайность, но все равно, когда я захожу, например, в «Библио-Глобус», испытываю восторг. Появляется ощущение, что я попал в чудесный книжный мир.

– Кроме того, бумажные книги постепенно вытесняются электронными. Как вы к этому относитесь?

– Мне очень жаль, что так происходит. Хотя, конечно, это процесс естественный и неизбежный. И через какое-то время почти вся литература перейдет в электронику. С одной стороны, это очень удобно, в легком планшетнике помещается большая библиотека. Но держать книгу в руках, листать страницы – это совсем другое ощущение, и намного более важное и дорогое для меня. Это не потому, что планшетник плох, просто у меня определенным образом сформировано сознание. И я привык именно к бумажной книге, как есть люди старшего поколения, привыкшие к телефону со шнуром.

– У вас вышло много книг. А сейчас на подходе что-нибудь есть?

– Вот-вот в одном из одесских издательств у меня выйдет новое издание «Одесской книжки». На протяжении всей своей жизни я писал об Одессе очень много. Художественную прозу, документальную, комментарии и путевые заметки. Все это я здесь и собрал. А также дописал несколько новых глав. Например, о моей встрече с Леонидом Осиповичем Утесовым незадолго до его смерти, о моем восприятии Одессы как всемирного культурного роддома и так далее.

Несколько лет назад я перечитывал «Исповедь» Льва Николаевича Толстого и обратил внимание на его слова о том, что до 50 лет он свою жизнь, свои взгляды на мир мог определить глаголом «не верю», а после 50 свои отношения с жизнью он определял глаголом «не знаю». Лет 12 назад у меня вышла книга под названием «Не верю», и, проникнувшись мыслью Толстого, с одним из издательств я уже заключил договор на издание книжки «Не знаю», в которой я попытаюсь ответить читателям, журналистам и самому себе на самые различные жизненные вопросы, как глобальные, так и конкретные.

– Одесса, в которой вы родились и выросли, – литературный город. Она дала нашей литературе Бабеля, Ильфа, Петрова, Катаева, Олешу, Багрицкого и так далее. Ощущаете ли вы преемственность?

– Я счастлив, что родился в этом городе, и считаю Одессу одной из культурных столиц мира. Правда, мне очень жаль, что культура Одессы сегодня находится в несколько запущенном состоянии. Особенно одесские театры, которые во времена моей молодости блистали своими режиссерами. Сегодня эти театры блистают директорами. Тем не менее я что-то пытаюсь сделать для своего города, вместе с одесским руководством мы пытаемся реализовать создание Одесского театра, то есть театра, который будет играть только одесскую литературу. Но это не так просто, нужно реставрировать здание театра и решить еще целый ряд проблем. Но если таки у нас получится, я с удовольствием отдам родному городу долг.