Интенциональный кентавр

Область научных интересов филолога Юрия Казарина – поэтическая фоносемантика, лексикография, лексическая семантика, русская языковая поэтическая личность, филологический анализ поэтического текста. О сочетании в одном человеке поэта, редактора, филолога и педагога с Юрием КАЗАРИНЫМ побеседовал Борис КУТЕНКОВ.

– Юрий Викторович, вы сменили множество профессий, но сейчас занимаетесь в основном литературной деятельностью. Насколько для поэта важен опыт в различных сферах?

– Человеку, живущему в словесности и словесностью, важен любой опыт. Сочинитель совмещает в себе – одновременно и функционально неизбежно – несколько личностных статусов: личность антропологическая; личность языковая, речевая, текстовая; личность социальная; личность духовная; личность культурная и так далее. Словесник, таким образом, может (но должен ли?) обладать множественной эмпирикой. Проживать же свои социальные, бытовые и бытийные жизни поэт способен внутренне, вообразительно, ментально. Что касается меня, то я родился на Уралмаше, в нефилологической семье врача и инженера, и решил (семья жила уже без отца) идти по жизни как все: завод, армия, университет, различные работы, приработки и халтуры. Это от деда: он был дворянских кровей и после 1917 года не боялся никакой работы. Сорок лет он был кузнецом в уральском рабочем поселке, держал огороды и скотину и читал книги – особенно Библию и русских поэтов. Лично для меня «богатая эмпирика» важна: восемь лет живу в деревне, мотаюсь в Екатеринбург – читаю лекции и работаю в журнале «Урал». Легко переключаюсь: перехожу из одной сферы в другую, из быта в бытие, из социальности – в словесность.

– А как все это время поэзии удавалось не вытесняться бытом?

– Стихи, я думаю, лет с трех-четырех. Записываю их не всегда. Внутренний Ю.К. не очень-то обращает внимание на заботы внешнего Ю.К. Более того: чем мне хуже и тяжелее, тем чаще и чище идут стихи.

– В каких отношениях, по-вашему, находятся поэзия и филология?

– Филология в узком смысле – наука. В широком смысле – словесность. Идеалом в сфере такой двойной деятельности для меня является Ольга Александровна Седакова – выдающийся поэт, словесник и филолог. Замечу, что все крупные поэты были филологами: поэт всегда занят самоидентификацией, то есть филологической авторефлексией; если этого нет, то он превращается в литератора, то бишь прославляется и делает деньги. Прошло то время, когда термин «филологические стихи» был ругательным. Сегодня, в эпоху посткнижной культуры, это похвала. А вообще, языковая/ текстовая личность универсальна; словесник может и должен писать все: и прозу, и научную прозу, и стихи, и эссеистику etc. Мои эссе диковаты: они и научны, и эмоциональны, они – научно-прозаичны. Меня это и беспокоит, и радует. Что бы ты ни писал, ты прежде всего пишешь себя. Значит, я такой. Интенциональный кентавр.

– Вы руководите литклубом при журнале «Урал», преподаете в Уральском университете. Чему стараетесь уделять внимание в первую очередь на семинарах? Как оцениваете уровень воспитанников?

– Моя задача в работе с начинающими авторами – прежде всего активация их языковой и текстовой способности. Это очень трудно. Почти невозможно. Слушатели – люди закрытые. Нужны время и усилия (обоюдные), чтобы расшевелить в человеке пишущем его просодическую, синтаксическую и строфическую способности. Поэтому огромную часть времени мы проводим, изучая исторические, антропологические, культурологические, филологические, психологические, философские и текстоведческие основы словесной деятельности. Деятельности текстовой. Я и сам учусь у молодых, потому что вижу себя в зеркале собеседника – как бы со стороны. Это помогает сформировать в себе навыки поэтологической авторефлексии и самоидентификации. Трудное, но чрезвычайно интересное и взаимно полезное занятие. Среди молодых – все талантливы. Но не все это знают и не все в это верят. Я им помогаю учиться понимать себя и мир, если это вообще возможно.

– Что для вас первостепенно при выборе стихов для журнала «Урал»: талант, репутация или соответствие вашему личному вкусу?

– Как завотделом поэзии я ориентирован на широчайший этико-эстетический спектр современной изящной словесности: от верлибра до силлаботоники и до русско-японской (вообще восточной) миниатюры; от ироники и инвективности до тончайшей лирики; от стихотворного нарратива, разговорности до высокого одического стиля etc. Каждый месяц я прочитываю от 300 до 500 подборок (различного объема – до размеров книги) стихотворений, циклов и поэм. В отделе есть круг постоянных авторов – от Кушнера до Кудрякова и Комарова, однако есть и первопубликации: публикации опусов совсем юных авторов и авторов-аматеров. Редактор «Урала» Олег Богаев (спасибо ему) – человек мудрый: он верит сотрудникам и не мешает им работать, напротив – поддерживает все или почти все новации. Выбор стихов зависит только от одного критерия – уровень талантливости текста, и автора тоже, естественно. Но! Есть ведь и журнальная политика. Иногда я публикую то, что рекомендовано членами редакционной коллегии. Лично мне не по душе тексты игровые или имитационные. Имитация поэзии – вещь заразная. Не терплю подражаний, особенно Бродскому и Рыжему. Я люблю стихи, в которых есть музыка. Музыка метафизики. Божественная музыка. Поэзия в России всегда была трагичной. Ерничать мы все умеем. А вот сказать прямо: «Мне больно потому, что…» – может не всякий. Я выбираю стихи, в которых прежде всего реализованы метаэмоции Жизни, Смерти и Любви.

– Насколько при выборе стихов важен для вас патриотический момент? Считаете ли, что Екатеринбург – литературная столица России, или внимание к автору проявляете вне зависимости от его региональной принадлежности?

– Писать стихи по-русски, точно зная и ощущая, что писалось до тебя, что пишется сейчас, что будет писаться лет через 50–100, – это и есть патриотизм. Патриотизм поэтологический, культурологический, духовный. Патриотизм онтологический. Поиски же в России столиц культурных, литературных и поэтических – это игры социальные, неестественные, рейтингозависимые и неумные. Екатеринбург – большой город. Но я знаю превосходного поэта из подмосковной Дубны, и для меня Дубна – столица поэзии Николая Семенова, как Лондон – столица поэзии моего друга Олега Дозморова. Поэтическая география журнала «Урал» – это Россия, Германия, США, Голландия, Великобритания, Израиль и другие страны.

– Ваши стихи регулярно печатают в столичных толстых журналах. Приходится ли вам сталкиваться с моментом коррумпированности, личной дружбы? Насколько остро для вас стоит вопрос редакторской независимости?

– Редактор – человек. У него есть друзья. Они пишут. Их воленс-ноленс приходится печатать. Слава Богу, мои друзья (все) пишут хорошо. Мне повезло. Коррупции в «Урале» нет (публикации за деньги). Олег Богаев – человек и художник крупный и честный. И все, кто работает в редакции, работают не на карман, как это иногда бывает, а на доброе имя журнала. И все-таки я редактор зависимый. Зависимый прежде всего от поэзии. «Поэзиезависимость» – болезнь мощная и высокая. Да, бывает трудно. Отказываешь в публикации известным «деятелям литературы и искусства». Здесь и обиды возникают, и жалобы («Казарин не печатает моих стихов – значит, мстит, завидует» и прочая чушь). И еще. У меня есть такое правило: я беру только безупречные, на мой взгляд, тексты, поэтому никогда не вмешиваюсь, не лезу с поправками в чужие стихи, предложенные журналу. Так честнее. Пусть автор сам правит свои стихи. Чужую музыку не перепишешь. Главное – расслышать ее и полюбить.