Андрей Коровин
Велимир Хлебников – гордость казанских поэтов.
Плакат Международного Хлебниковского фестиваля "Ладомир"
Лилия Газизова не только интересный поэт, но и активный организатор культурного пространства. Она автор проектов и организатор Международного поэтического фестиваля имени Николая Лобачевского (Казань) и Международного Хлебниковского фестиваля «Ладомир» (Казань–Елабуга). Руководитель секции русской литературы и художественного перевода Союза писателей Татарстана. Президент фонда творческих инициатив «Канафер». С казанским поэтом и культуртрегером Лилией ГАЗИЗОВОЙ беседовал московский поэт и культуртрегер Андрей КОРОВИН.
– Казань можно назвать не только третьей столицей России, но и третьим литературным центром страны. С Казанью связаны имена Державина, Боратынского, Толстого, Горького, Хлебникова, Аксенова, Кедрова, Бухараева и многих других. Как и чем сегодня живет литературная Казань?
– Глядя на то, что происходит на улицах Казани – а происходит большая стройка, – можно сказать, что город живет Универсиадой. Это то, что в буквальном смысле на поверхности. Что же касается жизни литературной… Продолжают активно и плодотворно работать три литературных объединения: АРС при Казанском университете, им руководят Тимур Алдошин и Алексей Кириллов; ЛИТО имени Марка Зарецкого в Музее Горького под руководством Алены Каримовой; «Белая ворона» при медуниверситете, которую ведет Наиля Ахунова. Русскоязычные авторы публикуются в журналах «Идель», «Казань», альманахах «Аргамак», «Казанский альманах». Замечательные издания, но, как любым провинциальным изданиям, перед ними ставится задача публиковать в первую и главную очередь местных авторов. Со всеми вытекающими из этого последствиями…
– В последнее время в Казани количество литературных фестивалей просто зашкаливает: «Аксенов-фест», Державинский фестиваль, Поэтический фестиваль имени Лобачевского, Международный Хлебниковский фестиваль «Ладомир», не говоря уже о регулярных поэтических вечерах местных и приезжих авторов. Я помню Казань образца 2004 года: тогда литературная жизнь в Казани казалась домашней и отстраненной от общего литературного мейнстрима. Что же произошло?
– Фестиваль – это живое и радостное явление, которое может случиться лишь при наличии хороших поэтов и настоящих почитателей поэзии. А вот они как раз к 2004 году в Казани уже появились. А этот ваш первый приезд в Казань с Андреем Новиковым и редакцией журнала «Сетевая поэзия» по приглашению Алексея Остудина без преувеличения дал толчок для оживления нашей литературной жизни, которая в силу общих для всей страны причин была в тот момент несистемной. Кстати, тогда многие впервые узнали о существовании Волошинского фестиваля, с жадностью слушали рассказы о литературном Интернете и сайтах современной поэзии.
Вообще начало 2000-х в Казани ознаменовалось небывалым всплеском и литературных дарований, и неформальной творческой активности. Премией «Дебют» были награждены Анна Русс, Альбина Абсалямова, Денис Осокин. С 2000 года выходил журнал с большим литературным блоком «Айда». Появился альманах «Квадратное колесо» под руководством Олеси Балтусовой, объединивший таких интересных поэтов, как Тимур Алдошин, Сергей Кудряшов, Алексей Кириллов, Айрат Бик-Булатов, критика Артема Скворцова. Эти издания, к сожалению, прекратили существование, но сыграли свою позитивную консолидирующую роль.
В Казань стали приезжать знаковые поэты: Сергей Гандлевский, Бахыт Кенжеев, Алексей Цветков, Юрий Арабов, Иван Жданов, Александр Еременко, Олег Хлебников, Всеволод Емелин, Александр Кабанов и многие другие. Это дало казанским авторам возможность сопоставить творчество ведущих поэтов со своими стихами, приподнять творческую планку, установить поэтический диалог с коллегами из других регионов. А стали возможны эти поэтические «десанты» благодаря энтузиазму отдельных людей, в частности казанского поэта Алексея Остудина.
Казань стала обретать вполне четкие очертания одного из литературных центров. И, как мне показалось, появились и потребность, и актуальность встроить литературный процесс в Казани в общероссийский – в частности, организацией литературных фестивалей. Державинский фестиваль из небольшого республиканского мероприятия превратился во всероссийский форум. А Державинская премия обрела всероссийский статус. Благодаря знаковым именам Лобачевского и Хлебникова, благодаря интересу к городу, в котором параллельные пересекаются, стало возможным привлечь к участию в фестивалях известных литераторов. В общем, город начал оправдывать свое название – котел.
– В декабре прошлого года впервые прошел Международный поэтический фестиваль имени Лобачевского. Как-то странно звучит само сочетание имени математика с поэтическим фестивалем.
– Действительно, Фестиваль имени Николая Лобачевского стал единственным в России литературным фестивалем, носящим имя математика. Как вы понимаете, я наслушалась немало ехидных шуток о том, что можно еще проводить поэтические фестивали имени Вернадского, Менделеева... Но поэзия и математика – это главные вершины человеческого сознания, и порассуждать об их взаимосвязи и взаимовлиянии, на мой взгляд, чрезвычайно интересно. Здесь таятся удивительные озарения. Кстати, все участники отметили, что у Фестиваля имени Лобачевского большой потенциал. А участие в нем Равиля Бухараева считаю большим для нас счастьем. Это было его последним выступлением на публике. А в нынешнем году в Казань съедутся известные ученые со всего мира в связи с 220-летием Лобачевского, и это отличный повод привлечь их к участию в нашем фестивале.
– Хлебниковский фестиваль «Ладомир», состоявшийся в апреле нынешнего года, хронологически возник последним из вышеперечисленных. Как возникла идея фестиваля, кто был организатором, какие задачи ставит перед собой фестиваль?
– Для меня удивительно, что в Казани до сих пор такого фестиваля не было. Хотя, казалось бы, все этому способствовало: и сама личность Хлебникова, и сохранившиеся дома, где он жил и учился, и легендарные стены Казанского университета. И то, что он возник почти одновременно с Фестивалем Лобачевского – тоже закономерно: Хлебников в поэзии – то же самое, что Лобачевский в геометрии.
Организатором этого фестиваля также стал фонд поддержки творческих инициатив «Канафер», а соорганизатором выступил Союз писателей XXI века. Однако непосредственно организацией в наибольшей степени пришлось заниматься мне. Но одному человеку фестиваль не поднять. К счастью, сложилась небольшая «могучая кучка», в которую вошли Алексей Остудин, Искандер Абдуллин и некоторые преданные друзья, близко воспринявшие эту идею. Также необходимо отметить, что мне как организатору многое дало участие в 2011 году в Волошинском фестивале. И, не скрываю, в чем-то он служил мне ориентиром.
Приглашая участников, мы руководствовались тем, чтобы они были не только поэтами, но при этом и редакторами журналов, издателями, культуртрегерами, учеными. И этот подход себя оправдал. Большой интерес вызвали круглый стол «Самовитое слово в XXI веке», который вел Евгений Степанов, презентации журналов «Дети Ра», «Юность», «Современная поэзия». Запомнилась презентация антологий современной поэзии Санкт-Петербурга «Собрание сочинений» и «Велимир Хлебников: венок поэту», которые представил Арсен Мирзаев. С аншлагом прошел вечер поэзии литературного салона «Булгаковский дом», в котором более половины участников составили казанские поэты. Особую ноту внесли бурятские поэты Амарсана Улзытуев (Москва) и Аркадий Перенов (Улан-Удэ), у последнего в рамках фестиваля прошла выставка художественных работ по мотивам жизни и творчества Велимира Хлебникова. Но главное – судя по отзывам, фестиваль состоялся. И мы планируем сделать его ежегодным.
– У меня во время последних посещений сложилось ощущение, что Казань либо пресытилась поэзией, либо слушатели сильно разобщены. От казанских вечеров, которые собирали по 30–50 человек, разительно отличался вечер в Елабуге, в местном отделении университета, где была многочисленная молодежная аудитория. С чем это связано?
– Сегодня в Казани, как и в Москве, почти каждый день проходят литературные вечера, встречи, презентации книг. Понятно, что не все они равнозначны. Но каждый из них имеет свой круг слушателей и свое определенное место в культурной жизни города. Безусловно, есть и фактор пресыщения, потому что в мегаполисе поэтические вечера конкурируют с театрами, концертами, выставками и мероприятиями, проводящимися многочисленными музеями. Разобщенность, увы, тоже имеет место быть. Играет роль принадлежность к разным поколениям, литературным направлениям. Также это связано, вероятно, с личностными особенностями и амбициозностью. В то же время у наших фестивалей есть свои постоянные поклонники.
– В 90-е годы Татарстан вновь обрел национальную самоидентификацию. Сформировалась ли сегодня новая национальная татарская поэзия? Как она взаимодействует с литераторами, пишущими по-русски?
– Несколько лет назад прошел цикл вечеров молодых татарских поэтов под общим названием «Новая волна». Их участникам нет и тридцати. Они сильно отличаются от татарских поэтов предыдущих поколений, для которых характерны эпичность, некоторое узкотемье, замкнутость на национальном. Вполне возможно говорить о новой татарской поэзии, предпосылки для ее появления – налицо. Человечески – мы дружим, переводим другу друга, но вечера наши все же в языковом смысле моногамны.
– В жизнь Татарстана стал возвращаться татарский язык. В Казани много вывесок на татарском, слышна татарская речь. Обязателен ли сегодня татарский язык в школах, вузах, в повседневной жизни? Что происходит с русским языком в Татарстане?
– С русским языком в Татарстане ничего плохого не происходит. Утверждаю это наверняка, как человек, одинаково вращающийся и в той, и в другой языковой среде, хотя в чистом виде они редко где встречаются. Да, татарский язык обязателен для изучения в средней школе, в чем вижу большое благо. Через татарский язык можно открыть для себя целую группу восточных языков. Хотя русский, татарский и английский языки (средний набор средней школы), на мой взгляд, – это скудно. Неплохо было бы добавить латынь и еще пару европейских.
В повседневной жизни татарский язык, естественно, не обязателен, но упрощает общение в татароязычной среде. Обычно все говорят на том языке, на котором удобно. Русский и татарский народы почти пятьсот лет вместе. Это обучает и терпимости, и уважению друг к другу. В Казань едут учиться толерантности, восхищаются соседству православных и мусульманских храмов. Я выросла среди этого. Для меня это не феномен, а объективная реальность.
– Сегодня аудитория поэзии сузилась до самих пишущих, а поэт – это социальный феномен, вызывающий недоуменную улыбку. А вы в это время создаете все новые и новые фестивали. Неужели вы не понимаете, что поэзия сегодня – дело гиблое и безнадежное?
– А по-моему, все обстоит самым чудесным образом! Не берусь рассуждать о качестве современных поэтических текстов – это другой вопрос. Говорим о месте поэзии в нашей жизни, не так ли? Понимаете, это странные 60-е извратили понимание сути и функций поэзии. Не вижу смысла оглядываться назад. Поэзия просто вернулась из стадионов в камерные залы и аудитории, где и пребывала всегда. Процент людей, по-настоящему интересующихся ею, – во все времена величина константная. Сегодня тиражи поэтических сборников вполне соотносимы с тиражами книг Золотого и Серебряного веков поэзии. Очевидно же, что поэзию не может заменить ни Интернет, ни телешоу, потому что это особое мировидение, которое позволяет пересоздать мир, почувствовать себя творцом, это относится не только к поэтам, но и к читателю, ведь подлинное искусство начинается именно в момент со-творчества. Именно в этом я вижу предназначение наших фестивалей: создание условий для сотворчества всех участников. И добавлю: Казань – открытый город, который любит поэзию и всегда рад поэтам!
