Андрей Щербак-Жуков
В поэзии есть что-то языческое.
Поль Гоген. Варварские сказания, 1902, Музей Фолкванг, Эссен
На днях поэту Евгению Чигрину исполняется 50 лет. Несмотря на то что его второй авторский сборник «Погонщик» только готовится к печати, его имя хорошо известно в поэтических кругах и пользуется авторитетом. Его стихи печатались в самых престижных изданиях: «Новый мир», «Дружба народов», «Континент», «Звезда», «Нева», «Зарубежные записки» (Германия), «Вестник Европы», «Арион», «День и Ночь», «Крещатик» (Германия), «Дети Ра», «Зинзивер», «Рубеж», «Южное сияние», «Дальний Восток», «Байкал», в «Литературной газете», «Литературной России», «Новой газете», в ряде европейских и российских антологий. Накануне юбилея с Евгением ЧИГРИНЫМ беседовал Андрей ЩЕРБАК-ЖУКОВ.
– Есть мнение, что поэт свои лучшие стихи пишет в молодости, но есть и много примеров – скажем, Галич или Тютчев, – когда поэты жили до преклонных годов и писали все лучше и лучше┘ Что вы думаете по этому поводу? 50 лет – это преклонный возраст, возраст, когда годы к прозе клонят? Или, наоборот, самое начало, учитывая того же Галича, который и стал-то писать настоящее уже в возрасте?
– Не думаю, что я тот человек, который смог бы ответить на эти вопросы достаточно убедительно. Все-таки в таких вещах всегда амальгама духа и быта, а быт нашего времени, или бытование Галича, не говоря уже об упомянутом вами Тютчеве – совсем разные вещи. И не только в лирическом смысле, но и в ощущении макрокосма и так далее. Конечно, с легкой руки Александра Сергеевича к прозе клонит многих, но про себя такого утверждать не могу. Пока не могу. Думаю, что однозначного рецепта тут нет.
– И здесь сразу вопрос. Ваше поколение – поколение родившихся в 60-е – не гиблое ли? Не пропавшее? Не самое ли несчастное? Потому что те, кто старше, могучие и бронзовые, и крепкие шестидесятники и семидесяхнутые – они вырвались и победили. И нынешние – они тоже все получили и всюду выбились, а ваши...
– Ну кто я такой, чтоб говорить от имени поколения? Действительно все так, особенно со стороны, и выглядит, как вы говорите. Молодые получили, крепкие шестидесятники тоже┘ Впрочем, и тут различия налицо. И мы еще не совсем целокупно представляем, что им это стоило. Это о шестидесятниках. Осознание – впереди. Ну а насчет «вырвались» и «победили» – это для искусства, простите, ничего не значит.
Представьте, пушкинское время и, допустим, в какой-нибудь либеральной газете заголовок: Вяземский и Баратынский – все получили и победили! Какая-то колокольня в уксусе. Конечно, мы живем в другую эпоху, и молодому автору, безусловно, хочется самоутвердиться – ну и слава богу. Сегодняшние премии, если вы это имеете в виду, – вариант помощи литераторам, которым живется нелегко. Не стоит забывать и то, что мы живем в обществе потребления, где ключевая составляющая – успех любой ценой! В таком раскладе успешный поэт – это человек, мелькающий на экране, шоумен, постоянно выступающий с чтением стихов. Заботиться о глубине и каких-то вдумчивых поисках времени не хватит, нужно скорее написать, скорее опубликовать, скорее проорать себя.
═А в упомянутое мною пушкинское время (и до, и после) литературой занимались в основном обеспеченные люди. Поэзия вообще, по сути своей, искусство рафинированное, аристократическое┘ Но вернемся к сути вопроса. Да, мое поколение обошли вниманием разные фонды, властные структуры и так далее. Но если говорить по поводу литературного вклада, то еще неизвестно – кто останется на весах истории. Если литература сохранится как вид, будет востребована в будущем.
– Что для вас важнее в поэзии: следование традиции или новаторство, творческий эксперимент? Как они, по-вашему, должны сочетаться в современной поэзии?
– Мне ближе известная формула: новизна в каноне. Конечно, это наиболее трудный путь. Но говорили же древние: прекрасное – трудно. Помните давнюю восточную притчу: наставник Аль Халладж шел с учениками вечерним Багдадом и вдруг их заворожила щемящая мелодия флейты. «Что это?» – вздрогнули ученики. «Это сатана оплакивает мир», – жестко и загадочно ответил пергаментный старец. Чем не формула искусства? Точнее одна из некоторых┘ А как тут не вспомнить Евгения Баратынского: «Поэзия – задание небес, которое нужно выполнить насколько возможно лучше».
– Сейчас очень много поэтов, и увеличению их количества способствует Интернет┘ Как, по-вашему, Интернет помогает развитию поэзии или мешает ей?
– Интернет, на мой, не очень-то просвещенный взгляд, в этом деле дает возможность быть услышанным. Способствует появлению огромного количества стихов, без которых русская поэзия вполне может обойтись. Впрочем, если одинокие люди таким способом общаются, обмениваются стихотворными посланиями, то ничего плохого я в этом не вижу. Другое дело, что никакого развития, наверное, нет. Есть отдельные талантливые стихи, и так было всегда. Вне зависимости от Интернета или других современных технических средств.
– Поэтов много┘ Точнее тех, кто считает себя поэтом┘ У вас лично есть какой-то критерий, по которому вы определяете, с чем столкнулись – с настоящей поэзией или с выражением графоманства? Как отделить зерна от плевел?
– Ну, во-первых, я сам считаю себя стихотворцем. Даже хорошим стихотворцем, но не поэтом. И это, простите, не кокетство. Подчеркиваю это потому, что уже однажды сказал так на выступлении и некоторые коллеги по ремеслу оценили это как выпендреж. В конце концов для такой страны, как Россия, для русского языка и это немало. Я имею в виду такое понятие, как «стихотворец». Понимаете, поэтов во все времена было весьма немного, это ведь ювелирное искусство, редчайшее┘ Уже не говоря о том, что помимо вдохновения нужно обладать и величайшим мастерством, иметь обширные знания. Наше суетливое время вряд ли этому способствует. Наверное, я не совсем точно ответил на ваш вопрос, но уж так получилось┘
– Вы часто бываете за рубежом, на поэтических фестивалях┘ Где вы были в последнее время? Зачем вообще туда ездите? Что вам «край далекий»? Что вам вообще поэтические фестивали? Кому, кроме поэтов, они нужны, если, конечно, вообще нужны?
– За рубежом на поэтических фестивалях я бываю не часто, а когда приглашают. Действительно, бывал несколько раз в Польше, Украине, на крупнейшем международном фестивале в Канаде. Наверное, они как раз и нужны людям, сочиняющим стихи. Зачем? Кто-то любит публичные выступления, кто-то хочет познакомиться с авторами из других стран, регионов. Ну и общение, конечно┘ Я недавно выступал в Тунисе, где мои стихи прозвучали на русском, французском и арабском языках, побывал в некоторых городах России и Украины. Я по натуре путешественник, кочевник, странник┘ И дело тут не только в стихах, хотя, как известно, вояжи раскручивают маховик вдохновения. Скорее в характере. Знаете, Чехов любил максиму Ивана Гончарова: «Как прекрасна жизнь, между прочим, еще и потому, что человек может путешествовать┘»
═Я люблю рассматривать города, люблю небольшие провинциальные музеи и, конечно, музеи крупных мегаполисов. Тихие улицы, которые наплывают, как будто химеричные видения, как корабли и шхуны из книг детства┘ То ли бухта Трепанга,/ То ли Мореход в химеричном сне/ – Это снится воронье море,/ Острова в голубом окне┘
– Кто из писателей и поэтов в наибольшей степени помог сформироваться Евгению Чигрину как сочинителю?
– Это какой-то праздный вопрос. Может статься, что я еще развиваюсь. А кто помогает? Да вся русская поэзия. Это такое богатство. Поле русской словесности огромно. Да и современные авторы помогают. Сегодняшний поэтический ландшафт куда как небедный. И дай-то бог, чтоб это продолжалось┘
– Есть расхожая фраза о том, что поэт в России больше чем поэт. Вы ощущаете на себе эту ответственность?
– Это сказал Евгений Евтушенко. Причем в другое, стадионное время поэзии. И тогда это работало. К тому же в этом есть что-то пафосное. Или нет? Во всяком случае, это может говорить очень уверенный в себе человек. А я не очень в себе уверен... Я человек сомневающийся. Да и зачем быть больше чего-то? Вопрос. Кстати, иной автор сталинского времени сказал: «А красота не прихоть полубога, а хищный глазомер простого столяра». И то и другое высказывание прижились, значит, имеют право на существование. Ну а насчет «ответственности»... Никакой ответственности у поэта, кроме того, что он «должен» (если вообще что-то должен!) писать хорошо, нет и не может быть. Но в таком варианте и у общества есть обязательства перед поэтом – читать книги. Впрочем, говорят, что только два процента населения земного шара читает книги. Если это воистину так, то это означает, что мы живем в чудовищном мире. И когда нам всем придет каюк, то это будет расплата и за забвение поэзии. Ну, в том числе...
═В конце концов искусство никому напрямую не служит. Оно работает более существенно. В этой самой цивилизации, которая себя постепенно уничтожает, искусство, может статься, способствует тому, чтобы люди не перегрызли друг другу глотки. Хотелось бы так думать...
═И еще: кто-то из друзей замечательного художника Сутина говорил: «В живописи (вообще – в искусстве) должна быть тайна, как в женщине, как в природе. Они скрытничают, не сразу раскрываются. Это делает их познание увлекательным. То, что распахнуто настежь, скучно». Может быть, именно в этом причина провала гражданской поэзии? Конечно, она может быть востребована как вариант прямого высказывания, как момент истины сегодняшнего дня. Но посмотрите на многие вещи совсем недавнего прошлого – они уже мертвы. Будучи в России, Микки Рурк сказал, что сегодня более чем возможно быть знаменитым и при этом весьма плохим актером. К сожалению, это применимо и к современной литературе. А ведь хорошие стихи – продукт нескоропортящийся. К тому же не стоит забывать, что мы живем в обществе потребления, в обществе, где успех – ключевая составляющая, что масскультура и шоу-бизнес имеют такие мускулы, такие формы давления, что такому делу, как некоммерческое творчество, состояться весьма сложно. Поэту надобно мужество, определенный взгляд на происходящее, благосклонность провидения┘ Да многое...
