И пером, и кистью┘

Глаза или уши? Все-таки глаза!
Катя Рубина. Праздник

Успешная художница, взявшаяся за перо, сразу же попала в поле зрения ценителей и поклонников литературы. Сама она, впрочем, удивлена немалым вниманием к своей персоне, хотя и не скрывает удовлетворения от того, что ее книги находят отклик у читателей. С Катей Рубиной беседует Александр Бергер.

– Катя, как можно совмещать в себе художника и писателя?

– Совмещать можно все, вопрос в распределении времени. Так, живопись для меня – утреннее занятие, а литература – вечернее. Совмещение происходит довольно легко.

– Вас, наверное, часто путают с Диной Рубиной. Не задевает?

– С Диной, разумеется, путают, часто задают вопрос, не родственница ли я? Меня это не задевает, поверьте. Сколько в литературе однофамильцев: Толстые, Гроссманы, Мураками...

– А откуда появилось желание писать? Вы достаточно известная художница, ваши картины украшают многие галереи. Это просто каприз или жизненная необходимость?

– Начала писать я довольно давно, сочиняла рассказы, маленькие повести, читала их своим друзьям, на выставках, даже устраивала художественно-литературные вечера. Один из таких вечеров проходил в библиотеке Гоголя в 2002 году, были вечера в ЦДХ, в галерее «Артефакт». Друзьям и близким нравилось, они всегда спрашивали, почему я не печатаюсь? А я как-то стеснялась, думала: ну куда и к кому я пойду, что скажу? У меня есть серия небольших юмористических рассказов, как я их называю «рассказиков», которые особенно нравились слушателям. Как-то на фестивале искусств в Самаре (там проходила моя выставка в 2006 году) меня опять попросили их почитать, народу было много, все хохотали, спрашивали, где они напечатаны. И тогда я решилась. Взяла рукопись и отнесла в журнал «Знамя». Пришла к Наталье Ивановой и говорю: «Вот я – Катя Рубина, художник, а это – мои рассказики». Наталья Борисовна сказала, что у них с публикациями дело обстоит строго, и, в общем, оставила я рукопись, конечно, ни на что не рассчитывая. Прошло, наверное, недели две, и я никак не решалась позвонить, узнать, что да как. Потом, скрепя сердце, позвонила, оказалось, что они взяли три моих рассказика. Потом я и выставку картин в редакции устроила, вот так замечательно получилось.

– А что с пьесами?

– А с пьесами вышло совсем удивительно. Я вообще-то из театральной семьи. Дед был известным антрепренером, бабушка и мама актрисы. Мама служит в Театре Российской армии. Однажды она пришла из театра грустная, сказала, что нет у нее роли, хотелось бы сыграть что-то интересное. Я ей пообещала, что напишу для нее пьесу, и написала «Прогулку в Лю-Блё». В театре пьеса понравилась, до сих пор ждем ее постановки, а пока суть да дело, я послала ее на конкурс «Действующие лица». Там она тоже приглянулась жюри, я получила вторую премию в 2007 году. Потом эту пьесу поставили в городе Сарове, в 2008 году на радио «Культура» тоже была осуществлена ее постановка. В этом году я жду сразу двух премьер – в Русском драматическом театре в Чебоксарах и в петербургском театре «Комедианты». Написала еще одну пьесу, пока ее еще нигде не поставили, но есть предложения, поживем – посмотрим.

– У профессиональных писателей не возникает чувства ревности к вашим успехам?

– Понятия не имею, я никогда об этом не думала ни как художник, ни как писатель.

– Кто из современных писателей вам нравится? Можете назвать тех, кто оказал на ваше творчество влияние?

– Из современных писателей, пожалуй, самый любимый – Милорад Павич, создатель своих собственных, уникальных миров, блистательный стилист, завораживающий драматург-новатор. Роман «Хазарский словарь», по моему мнению, одно из ярчайших сочинений в современной литературе. Очень нравится Салман Рушди со своими фантасмагорическими сагами. Вообще я люблю сочную прозу, с обязательным присутствием в ней юмора и живого языка. А что касается влияния – не знаю. Как-то так понемногу у всех училась.

– Если бы встал вопрос выбора между живописью и литературой, что бы вы выбрали?

– Трудно представить, что вдруг внезапно возникнет такой вопрос. Выбирать между живописью и литературой – это все равно, что стоять перед вопросом, что важнее: глаза или уши? Но все-таки, наверное, глаза есть глаза, и основную информацию об окружающем мире мы воспринимаем визуально, а живопись – это моя первая любовь, с самого раннего детства. Без живописи просто невозможно жить, так что если бы вдруг, по каким-то причинам пришлось выбирать, живопись была бы для меня, наверное, на первом месте.

– Не так давно в издательстве «АСТ» вышел ваш второй роман «Меркурий до востребования». Какие надежды связываете с этим событием?

– Конечно, мне хочется, чтобы мой роман нашел отклик у читателей, это самое главное. После выхода первого романа «Все-все-все и Мураками» я получила массу откликов. Я этого, конечно, не ожидала. Самое для меня странное было то, что мне писали и звонили очень молодые люди, хотя в моем романе я рассказываю о поколении восьмидесятых. Некоторые берут себе в Интернете ники с именами моих героев, это удивляет и радует одновременно, значит, их мой роман как-то задел, они в нем нашли что-то близкое. Критических откликов я не встречала, наверное, они есть, просто я о них не знаю. Но, во всяком случае, если откликов много, то писалось не напрасно. Да вот еще один занятный случай: как-то заглянув в Интернет, я обнаружила в хронике РГГУ научный доклад под названием: «Специфика интертекстуальных сцеплений в пьесе Екатерины Рубиной «Прогулка в Лю-Блё». Л.С.Кислова. К сожалению, текста самого доклада я не нашла, но было бы интересно почитать.

– В литературной среде вы своя или к вам относятся только как к художнице, взявшейся за перо?

– Конечно, я не своя в среде литераторов. Наверное, чтобы стать своей в какой-либо среде, необходимо пройти определенный путь. Я выставляюсь как художник с 1987 года, с легендарной 17-й молодежной выставки. Казалось бы, пройден довольно большой путь, было много выставок в России, за рубежом, а в среде художников до сих пор себя не ощущаю своей. Есть у меня в друзьях художники, скульпторы, галерейщики, но все они тоже не принадлежат к какой-то одной среде. Для меня интересен прежде всего сам человек, будь то писатель, художник или музыкант.

– Ваш отец – известный советский композитор. Может, вы и музыку сочиняете?

– Музыку я очень люблю, но не сочиняю. Есть два вида искусства – любимые, но абсолютно для меня непостижимые – музыка и архитектура. Они очень похожи, не зря архитектуру называют застывшей музыкой. Этими искусствами я просто наслаждаюсь, как в музыке, так и в архитектуре я люблю разные направления, начиная с барокко и заканчивая самыми современными течениями.