СЕНТЯБРЬСКАЯ "Иностранка" состоит из трех публикаций, каждая из которых могла бы "составить счастье" отдельного выпуска.
Судите сами.
Во-первых, это Питер Акройд (см. интервью с ним в нашей газете от 29.03.01). Журнал печатает его роман-памфлет "Повесть о Платоне" (пер. с англ. Л.Мотылева). Действие - в отдаленном будущем. Платон - местный граф Калиостро. Речь - об эпохе Крота: то есть о нас с вами, когда "декаданс - вера в повторяемость десятилетий", "камерная музыка - мрачная музыка тюремного оркестра", а "литература - слово неизвестного происхождения, восходящее, по всей видимости, к слову litter (мусор)". В общем, не роман, а аутодафе, производимое руками сэра Питера - чтоб не сглазить свою же посмертную славу, видимо.
Во-вторых, "Литературный гид", посвященный Селину: интервью, фрагменты биографии, фрагменты романа "Guignol"s Band, или Паяцы" (пер. с фр. И.Радченко).
Ну и в-третьих - золотой гвоздь номера, наш любимец и баловень, турецкий писатель Орхан Памук, которого ждали мы с нетерпением целый год (см. интервью с писателем в нашей газете от 22.03.01). Нынче журнал печатает его роман 1998 года "Меня зовут Красный" в переводе Веры Феоновой, и этот роман тут особенно кстати.
Конечно, предыдущий роман Памука "Черная книга" изыскан и органичен. Конечно, "красная книга" Памука более схематична и условна. Зато пафос! Да еще в наше гнусное антиисламское время!
Как всегда у Памука, подводный сюжет романа - глобальное противоречие между восточным и западным мироощущением. В книге "Меня зовут Красный" это противоречие подается на примере имперского Стамбула, где группа художников работает над книгой для падишаха. На дворе - XVI век, в Стамбуле ветрено и сыро, великие книги и великие миниатюры уже созданы, но еще далеко до конца. Тут-то и начинается детективная история с двойным убийством в мастерской падишаха.
Подоплека - соблазн европейского стиля: перспектива против единого пространства, портрет против фигуры, линия против цвета. Ту же религиозную проблему, кстати, решал и Бабель в "светском" рассказе "Линия и цвет" - хотя вряд ли догадывался, что рассуждает здесь о дихотомии "мир глазами Аллаха / мир глазами художника". Памук же раскрасил все точки над "i" - его роман вышел чуть-чуть схематичным, как узор в гареме Топкапы, но главное в нем - органика цвета, а не точность линии, полнота смысла - а не изыски стиля. Недаром самая вдохновенная главка этого романа написана от лица цвета. Красного - как вы уже, наверное, догадались. В целом же номер вышел почти пророческим. У Акройда в грядущем - не Америка, а так: заброшенная пустыня. Ну и Памук, красным цветом "голосующий" за все лучшее, что есть в исламе.
А еще говорят, что толстые журналы отстали от времени.