Мемориал слез

Самый внушительный памятник сентябрьской трагедии – два глубоких мемориальных бассейна.
Фото Reuters

Минору Ямасаки, американский архитектор японского происхождения, построивший 46 лет назад знаменитые нью-йоркские башни-близнецы, был идеалист и мечтатель. Башни (каждая в 110 этажей и шириной в городской квартал), по его мнению, должны были символизировать содружество народов, мирную торговлю и являться чем-то вроде триумфальных ворот в вечно шумный, многонациональный город. Большинство архитекторов и архитектурных критиков невзлюбили этих гигантов с первого взгляда. «В Нью-Йорке есть два красивых небоскреба – здание Крайслера и Эмпайр-стейт-билдинг, а есть две коробки», – шутили ехидные профессионалы.

Со временем к этим «коробкам», возвышающимся над городом, привыкли. Французский канатоходец Филипп Пети, перекинувший между близнецами проволоку и прошедший по ней восемь раз туда и обратно на головокружительной высоте, окружил башни романтическим ореолом. И в конце концов эти два простоватых великана сделались символом Нью-Йорка, сверкая и сияя в кинофильмах о любви, в триллерах, на сувенирных кружках, тарелках и многочисленных фотографиях, которые продают туристам по всему городу.

11 лет назад, 11 сентября, солнечным осенним утром башен не стало. Они рухнули, погребя под массой расплавленного металла, рассыпавшегося в прах цемента, распыленного мрамора и стекла почти 3 тыс. человек. В 8.46 утра угнанный террористами пассажирский самолет врезался в северную башню, а в 9.03 другой – в южную. Башни дрогнули, но осели далеко не сразу. Они были рассчитаны на буйные силы океанских ветров, раскачивающих их в небе, как корабельные мачты. Кроме того, были построены с учетом того, что в них, в высоченных близнецах, исчезающих в облаках в пасмурный день, может врезаться заблудившийся самолет. У сделанных на вид из стекла небоскребов была очень прочная сердцевина и периметр, состоявший из близко расположенных к друг другу колонн, которые должны были перераспределить вес здания и образовать подобие арок на случай разрушения части фасада. В решительный момент колонны не подвели и продержали здания больше часа после катастрофы, позволив тысячам служащих выбраться из офисов, спуститься по лестницам и спастись.

По мнению экспертов, скорее всего башни подвела противопожарная изоляция, не сумевшая предохранить тонкие стальные балки, поддерживающие этажи. Балки эти не выдержали жара горящих, переполненных горючим авиалайнеров и расплавились. Этажи сложились гармошкой и обрушились с чудовищными силой и скоростью. Из не успевших к этому моменту выбраться из зданий спасся только 21 человек. 16 из них оказались на чудом уцелевшем марше одной из лестниц.

В недавнем выступлении на конвенции Демократической партии президент Обама, перечисляя свои успехи, упомянул не только поимку и уничтожение бен Ладена, главного организатора сентябрьского теракта, но и строительство нового небоскреба на том месте, где некогда стояли близнецы. «Сегодня над Нью-Йорком высится новая башня», – заявил американский президент. Замысел архитектора нового небоскреба Даниэля Либескинда был полон патриотической символики. По первоначальному плану, небоскреб должен был перекликаться по форме со знаменитой статуей Свободы, символизируя непобедимый дух Америки, страны эмигрантов, способной подняться, если нужно, из праха и утвердиться успешно и гордо. Исходный план был сильно переделан, но кое-какая символика осталась. Высота небоскреба – 1776 футов – отсылает к 1776 году, когда Америка приняла Декларацию независимости.

Так изменилась панорама Нью-Йорка за 11 лет. Фото Reuters

Новый небоскреб внушителен: это одно из трех самых высоких зданий в мире. Форма его напоминает гигантский кристалл, в чьих граненых плоскостях отражаются, как в зеркале, соседние улицы, небо и широкие воды залива. Но не этот новоявленный великан привлекает толпы посетителей, не к его подножию (укрепленного цементом на случай теракта) приходят родные и близкие погибших в башнях людей. Самый внушительный памятник сентябрьской трагедии – это два глубоких мемориальных бассейна из темного гранита на том месте, где раньше были фундаменты близнецов. Дна этих бассейнов не видно – вода тысячами тонких струй сливается на их первые уровни, чтобы затем литься дальше в темные бездонные колодцы в середине. По периметру бассейнов выгравированы имена всех погибших. В отличие от гордой башни Либескинда автор мемориальных бассейнов архитектор Майкл Арад создал образ непостижимости смерти, бездонного горя, вечно льющихся слез. Когда недавно подростки во время школьной экскурсии бросили в один из водоемов какой-то мусор, ньюйоркцы были в шоке. Ведь эти бассейны не что иное, как водяные могилы. Именно на этом самом месте ушли из жизни тысячи людей, и пульверизированные тела некоторых из них никогда не были ни найдены, ни опознаны.

Вскоре после терактов была создана специальная комиссия, состоявшая из членов Демократической и Республиканской партий, которая пришла к заключению, что, если бы государственные агентства лучше координировали свои действия и делились бы информацией, теракт мог быть предотвращен. Комиссия пришла к выводу, что никаких переговоров с террористами не может быть хотя бы потому, что их безразличие к своей и чужой жизни не соответствует самым основам принципам, на которых мог бы возникнуть диалог. И действительно, один из террористов в предсмертном письме к жене обещал, что она будет им гордиться и что в результате его дела «все будут счастливы».

При всем трагизме мемориальные бассейны как раз соответствуют идее западных ценностей, утверждая непоправимость трагедии преждевременной и насильственной смерти и незаменимость близких. И именно тут, у мемориальных водоемов, в годовщину теракта собираются семьи погибших, чтобы услышать, как произносят в микрофон дорогие для них имена в списке, чтение которого занимает не менее четырех часов.

Вместе с тем попасть к мемориалу не так-то просто. Он огорожен, билет, хоть и бесплатный, надо заказать заранее, а на входе нужно пройти проверку, как при посадке на самолет. Несмотря на все эти сложности, людей там собирается много. Они располагаются у краев бассейнов, читая имена жертв, переходят от одного водоема к другому, рассматривают еще не открытое здание мемориального музея, построенного в форме обвалившегося куска небоскреба, криво осевшего на землю. В прошлом году вокруг водоемов посадили молодые дубки: по общему замыслу, мемориал со временем окажется в парке, среди густой дубравы. Сколько же должно пройти лет, чтобы дубки превратились в высокие деревья, летом укрывающие посетителей от палящего солнца, а водоемы из мрачных котлованов смерти превратились бы в дающие прохладу бассейны? Но рано или поздно заживет память о страшном событии, и тогда каскады струй в водоемах превратятся из потоков слез в воды забвения.