Виталий Нуриев
Удачный конфликт требует органичного разрешения.
Кадр из фильма
Дебютный фильм начинавшего с кинокритики и профессиональной фотографии Андрея Стемпковского до того, как попасть на экраны родного отечества, успел пособирать наград на различных крупных кинофестивалях. «Обратное движение» получило приз имени Г.Горина за лучший киносценарий и специальное упоминание Гильдии киноведов и кинокритиков на «Кинотавре», было награждено за лучший дебют в Монреале, взяло Гран-при во французском Анжере, в Португалии в Эшторпиле отмечено за сценарий и операторскую работу. Тому есть свое объяснение.
Фильм, где проведена военная тема, надрывно, если не надорванно, показано российское захолустье и выведен семейный конфликт, манит фестивальщиков не только тематической остротой, но и особым языком. Он почти бессловесен – до звенящей немоты, которая способна оглушить не меньше, чем жесткий ор с экрана. Сознательно, интуитивно ли, но Стемпковский берет верную планку: его герои молчат естественней, чем говорят. Только раскроет рот второстепенный майор милиции или врач, и хочется, чтобы замолчали, чтобы не фальшивили.
Заодно молчит музыка, следуя общей аскезе. Режиссер старается вывести на разговор образы, то резко затыкая, обрывая их, то растягивая. Вводя между ними конфликтные трещины. До цветового изнеможения выхолостив кадр, потом разрывает его каким-нибудь яростным пятном вроде кроваво-красных занавесей. Так оформляется конфликт. Конфликт действительно интересный, он и представляет собой главную ценность «Обратного движения». Его можно вывести за границы маленьких городов некогда великой родины, поставить вне военного контекста.
Тут образуется негаданная разобщенность на троих. Не сродни тем привычным треугольным отношениям, где бушует океан показно-открытых страстей. Мать, ожидавшая сына с войны, поняла, что не дождется. Вслед за вестью наступает эмоциональная глухота, ее хорошо передают полуживые, немые персонажи и выцветшие кадры. Сквозь них яркими пятнами прорываются редкие моменты, когда оцепенение отпускает. В одно из таких мгновений на глаза матери попадается мальчишка-гастарбайтер с поврежденной рукой. Чтобы включить закон замещения, обратного движения в реальность. Потом возвращается сын. И квартира становится территорией разобщенных троих.
Слаженность этого конфликта позволяет Стемпковскому сделать многое. В частности, показать хорошую игру Георгия Гацоева и актрис Ольги Демидовой и Дарьи Грачевой. Подвести многослойные метафоры вроде поездов, безразлично стучащих колесами то в одну, то в другую сторону, или асимметрии человеческого лица, которое одновременно и скорбит, и радуется чему-то. Однако та же слаженность оборачивается проблемой. Удачный конфликт требует органичного разрешения. И режиссер глушит его в провинциальной криминалистике (с обязательными огнестрельными разборками), ставшей уже чем-то вроде торговой марки нашего интеллектуального кино.
