Олеся Ханцевич
Анн Эндри демонстрирует одну из работ Робера Дуано из корпоративной коллекции.
Фото Бориса Мурадова
В рамках года Франция–Россия компания Renault привозит в Москву свою корпоративную коллекцию современного искусства. На выставке «Встреча двух миров», которая откроется в Новом Манеже в середине ноября, будут показаны работы Жана Дюбюффе, Армана, Эрро, фотографа Робера Дуано. Перед отправкой выставки из Парижа в Москву ее куратор, искусствовед Анн ЭНДРИ рассказала корреспонденту «НГ» Олесе ХАНЦЕВИЧ о взаимодействии искусства и корпорации.
– Сегодня все крупные компании мечтают об арт-коллекции, мода докатилась и до России. Как в Renault появилась идея использования искусства для продвижения своего бренда?
– В этом смысле Renault является пионером, ведь наша коллекция – прародитель многочисленных современных корпоративных коллекций, она является примером для подражания. Компания начала работать в этом направлении в 1967 году – тогда была начата меценатская деятельность. Инициатором был Клод-Луи Ренар, один из руководителей компании того времени, страстно увлеченный искусством. Он смог убедить гендиректора в перспективности и в каком-то смысле революционности такого проекта. Как это часто бывает, важную роль сыграла личность конкретного человека.
– В чем заключалась концепция меценатства?
– Не в том, чтобы покупать готовые произведения или спонсировать уже готовые выставки. Компания хотела идти впереди искусства, участвовать в процессе создания произведений. Это была беспрецедентная практика. В течение почти 20 лет, до 1986 года, компания привлекала художников разных направлений, возрастов, известности и даже разных национальностей. Их выбирал сам Ренар, руководствуясь своими вкусом и знаниями. Художников объединяло только то, что они жили в Париже, который был тогда культурной столицей мира. Главная идея была в том, чтобы предложить художнику помощь: просто финансовую поддержку, техническую помощь инженеров и рабочих, доступ к цехам завода, конструкторским и дизайнерским бюро, оборудованию, предоставление помещений и материалов. Все, что можно было предложить в человеческом и научном смысле.
– Что требовалось от художников?
– Им нужно было создать новую серию произведений, одно из которых компания оставляла себе и помещала в коллекцию. Остальные работы оставались в распоряжении художника, но только после участия в выставках, которые Renault организовывала по всему миру. Например, в Музее прикладных искусств в Париже, Stedelijk Museum в Амстердаме, Louisina Museum в Копенгагене. Это была фантастическая возможность для художников, ведь тогда площадок, где показывали современное искусство, было совсем немного. Было другое время, другая эпоха, художникам приходилось развиваться в ограниченном кругу специалистов и любителей. В 1973 году корпорация построила новый головной офис и попросила художников поработать вместе с архитекторами, чтобы интегрировать свои работы в новое рабочее пространство. Живопись, скульптуры и другие виды произведений украшают теперь еще одно здание в Париже, но большинство работ находятся в хранилище или кочуют по выставкам.
– Какие дивиденды для компании принесла коллекция?
– Изначально она задумывалась для того, чтобы помочь Renault выйти на международный рынок – такая цель стояла перед компанией в начале 1970-х. Сближение с искусством не только улучшило имидж компании в целом, но и придало ему человеческое измерение, инновационное звучание. Эти задачи коллекция прекрасно выполняет и по сей день. Когда руководство решает, что нужно скорректировать репутацию бренда в какой-то стране, мы отправляем туда экспозицию. В случае с московской выставкой инициатива исходила из российского представительства компании и была оплачена полностью за счет офиса в Москве.
– Кто из художников прошел через сотрудничество с компанией?
– Всего в коллекции около 300 произведений, но работ, созданных таким образом вместе с Renault, в разы больше. С нами работали когда-то неизвестные авторы, ставшие потом звездами мирового уровня, например Арман, Такис, Тингели, Сото, Роберт Раушенберг, Ники де Сент-Фалль. Но к проекту присоединялись также и уже знаменитые на тот момент художники – Жан Дюбюффе, Виктор Вазарели, Анри Мишо, Сэм Франсис, Пьер Алешинский.
– В коллекции особняком стоят фотографии Робера Дуано, который не участвовал в программе меценатства корпорации.
– Это особенная история. На московской выставке работам великого французского фотографа Дуано будет посвящен отдельный зал. В 1934 году Renault приняла его на работу фотографом, к слову, это было первое его место работы. Он проработал в компании до 1939 года, потом после войны – еще 10 лет. Благодаря этому мы располагаем исключительным фондом его работ.
– Почему корпорация прекратила работу по поддержке художников?
– Исключительно по экономическим причинам. В 1985 Renault столкнулась с серьезным кризисом и оказалась на грани исчезновения. Чтобы спасти предприятия, было решено прекратить любую деятельность, не связанную с производством автомобилей. Но даже сейчас, спустя 15 после «консервации» коллекции, она продолжает работать на капитализацию имиджа компании по всему миру.
– Сегодня компания не планирует возобновить пополнение коллекции?
– Я работаю в компании с 1992 года, и каждый раз, когда мы всерьез заговариваем об этом, наступает очередной экономический кризис. Нам приходится откладывать возобновление до лучших времен.
