Замерзшее дыхание

Элисон Бергер: «В жизни есть место для концептуального искусства».

Наверное, мало кто из дизайнеров, работающих со стеклом и светом, столь вдумывается в метафизические качества своего материала, как Элисон Бергер. Американка с русскими корнями, дизайнер и архитектор, она выбрала весьма редкий род занятий – стеклодувное дело. Работы дизайнера популярны по всему миру, их обожают голливудские звезды, они есть в коллекции MOMA и продаются на торгах Sotheby's. Элисон БЕРГЕР, приехавшая в Москву по приглашению журнала AD дать несколько мастер-классов и показать свои работы, рассказала корреспонденту «НГ» Павлу КРУГУ об алхимии, Татлине и философской сути стекла.

– Элисон, чем вас привлекает такой материал, как стекло?

– Когда вы работаете с таким деликатным и хрупким материалом, ваша главная задача – поймать в нем игру света. Только тогда получится произведение искусства. Вы пытаетесь удержать нечто, находящееся в состоянии постоянного движения, поймать момент. Проще говоря, вы ловите свет.

Что для меня стекло с точки зрения философии? Когда происходит процесс выдувания, оно может лопнуть в любой момент. Единственное, что позволяет этому процессу продолжаться, – это человеческое дыхание, которое эфемерно и не поддается никаким замерам. Оно и замирает в стекле. Стекло – это замерзшее дыхание, застывший момент.

– Насколько трудоемок сам процесс?

– Для того чтобы быть стеклодувом, нужно быть по крайней мере атлетом. Во-первых, требуются годы для того, чтобы приобрести необходимый практический опыт. Нужно научиться соразмерять намерения и идеи со свойствами текучего, жидкого стекла. Во-вторых, необходимо выработать в себе защиту против жара, который действует во время работы. Вы должны постоянно внушать себе: «Нет, я не загорюсь! На мне ничего не задымится!»

– Вы показываете в Москве примеры своих работ. О чем ваша последняя коллекция?

Светильники из коллекции Элисон Бергер. Фото: Веранда 7

– Эти вещи являются результатом моих изысканий в области возможных форм для разных объектов. Это сосуды функционального назначения – вазы для цветов, емкости для алкоголя. Идея использовать чистые, лаконичные формы происходит от моего интереса к алхимии и к эпохе Галилео Галилея. История таким образом проникает в современность.

– Интерес к алхимии? Неожиданно для современного дизайнера.

– Да. Время Галилея – это эпоха научного дизайна. Удивительное время в истории – когда зарождалась наука. Меня восхищают старинные компасы, хронометры, барометры – многие детали этих приборов были сделаны из стекла. Я чувствую какую-то духовную связь с этими приборами и просто очарована ими.

– Вы делаете очень функциональные вещи. По вашему мнению, предметы искусства должны работать в повседневной жизни?

– Да, я с этим согласна. Думаю, что в жизни есть место даже для концептуального искусства и оно может быть вписано в наш повседневный бытовой контекст.

– Есть ли какие-то русские дизайнеры, которые вам интересны?

– Мне вообще интересна Россия – у моих предков были русские корни. Хотя это было так давно, что я теперь не могу сказать, когда и из какого региона они попали в Америку. Что же касается русских дизайнеров, то тут я не буду особо оригинальна. Больше всего я люблю период конструктивизма, особенно ранние графические работы Татлина. Это то, что нередко меня вдохновляет.