Селедка вместо страховки

Карнавальные действа могут поставить в тупик непосвященного наблюдателя.
Фото автора

Согласитесь, «французская селедка» – звучит довольно странно. Страна вина и сыра, ну на худой конец морепродуктов никак не ассоциируется с русским продуктом. И тем не менее часть французов считают ее своим национальным блюдом и даже устраивает карнавал, на котором сельдь – гвоздь программы.

Речь идет о севере страны – департаменте Па де Кале, местности с суровым климатом. Север и карнавал – тоже не слишком сочетаемые понятия, тем не менее традиции около двух веков. Что необычного на празднике? Да много чего. В воскресный день со всей округи тянутся к портовому городу Дюнкерку автобусы с гуляками. Едут скоростные поезда TGV, выстраиваются вереницы машин. Чтобы в три часа пополудни под звуки фанфар и труб начать праздничное шествие. На улице царит настоящий народный праздник: дефилируют все сословия, молодежь, старики, младенцы в колясках, инвалиды в креслах. Одно из условий карнавала – все друг другу «тыкают», на некоторое время понятия «шеф» и «подчиненный» исчезают. Люди впервые видят друг друга, но беседуют, будто их дети росли в одном дворе. Еще чаще вообще не знают, с кем ведут диалог, грим не позволяет. Поражают костюмы. В капризной по части одежды стране на самом почитаемом празднике города – наряды собственного производства. И в этом вся соль. Можно, конечно, пойти в специальный магазин и купить себе полный комплект от «а» до «я». Но как это скучно и избито! Нет, настоящий карнавальщик должен быть сам себе дизайнер. И тут идет такой полет фантазии, что модельеры могут на время взять тайм-аут. В позапрошлом веке моряки лишних денег не имели (не имеют, кстати, и сейчас), поэтому залезали к женам в шифоньер. Переодевались, гоготали и дружной ватагой вываливались на улицу. Так, собственно, происходит и сегодня. Для их подруг никаких рестрикций нет: будь хоть Золушкой, хоть чертом. Шляпы – отдельная статья. На их полях мешаются цветы Ривьеры и новогодние шары, плюшевые игрушки и перья фазана. Все ждут главного момента. Для этого процессия стекается на центральную площадь перед мэрией. На балконе оной появляется мэр, и наконец┘ первая селедка летит в толпу. Поймать ее – приз праздника. Рыба летит одна за одной, толпа плавно качается из стороны в сторону, счастливчики хватают улов за хвост. Пытаюсь сосчитать, потом прикинуть в килограммах, потом слежу, как одна за одной открывается новая коробка. Мэр уже устал, а рыбы еще навалом, площадь требует продолжения, на подмогу приходят заместители. Поздно вечером на пресс-конференции спрашиваю городского главу, сколько же всего ушло селедки? Оказывается, 500 (!) килограммов. «Я бросаю еще несколько омаров, правда пластиковых, – уточняет г-н Делебарр. – На следующий день счастливый обладатель подделки может прийти в рыбную лавку и получить взамен настоящего рака. Но чаще люди оставляют игрушку на память, а на следующий год украшают ею свою шляпу. Тогда с первого взгляда становится понятно, какой он крутой карнавальщик». «Что за смешной обычай?» – допытываюсь у мэра. «Это старая история, – начинает он. – Раньше в феврале моряки отправлялись в плавание к берегам Исландии, уходили на шесть месяцев, никто не знал, вернется ли домой, тогда погибало много народа. Ну а перед отправкой три дня гуляли, карнавалили. В последний день представитель городской власти разбрасывал селедку, чтоб насытить голодных. Сельдь ведь не просто рыба, она – наша спасительница. В самые страшные голодные времена именно она спасала от смерти».

Северные французы едят копченую селедку с горячей картошкой и крупной солью и перцем, запивая крепким сладким кофе. Хороша она и с горячим вином, тоже сладким и благоухающим специями.

«Стоит ли в век высоких технологий дарить людям такие незатейливые радости?» – пытаюсь спровоцировать мэра. «Карнавал – самое гениальное изобретение после медицинской страховки. После такого гулянья народу не страшна не только никакая депрессия, но и прочие болезни», – отвечает Мишель Делебарр.