Вероника Чернышева На вернисаже «Золотой войны» в галерее RuArts было замечено немало светской публики. Ответив на несколько вопросов корреспондента «НГ», художник Петр Аксенов, попытался объяснить причину своей популярности.
- Петр, зачем вы покрыли войну глянцем и золотом?
- Золотом ее покрыл не я. Ни для кого не секрет, что война – это самый прибыльный бизнес. Война всегда идет за земли, деньги или власть. Эквивалент всему – золото. Этот цвет я и выбрал. А еще меня занимала проблема, как быстро европеизируются и американизируются носители исламской культуры. Ну и то, что война сейчас воспринимается почти также обыденно, как ссора Дэвида Бэкхема с Викторией.
- Не боитесь, что вас обвинят в спекуляции насилием в наше неспокойное время?
- Тема войны в искусстве вечна. Нам же не приходит в голову обвинять в этом Брюллова, скажем, или еще кого-то из классиков. Я как художник ничего не боюсь. Мне интересна тема войны, тема смерти. У нас же не возникает претензий к Тарантино, у которого в каждом кадре головы отлетают. А я не так уж и кровожаден.
- Вам кто-то позировал для образов гламурных террористов?
- Да, в основе моих работ фотографии. Один парень торгует на Киевском рынке. У него лучший выбор кураги, другой – работает продавцом в магазине Dunhill. Это все реальные люди.
- Какие у вас отношения с творчеством Айдан Салаховой. Вы ведь играете на ее поле?
- Мы симпатизируем друг другу. Кстати, только что купил одну из ее миниатюр. Но ее тема – это все-таки больше темница женской красоты в исламе. И запреты. Меня же занимает война и то, как современные медиа инсталлируют ее в нашу жизнь. Айдан знала меня еще когда я занимался темой сказок и вопросами доброй и злой красоты. Она и говорила мне тогда: «Хватит уже рисовать детей в коронах». И когда она увидела моджахеда, которого купила у меня жена Евтушенкова, она позвонила и сказала: «Петя, наконец-то ты стал делать что-то крутое».
- А если арт-критики будут судить вас по законам военного времени?
- А они меня как-то вообще особенно не воспринимают. На Западе нормально. А наших я смущаю. Хотя серьезные критики обо мне писали. Олеся Туркина, например. Просто у нас сильны стереотипы, в которые я не вписываюсь, художник, который носит Lanvin и катается на лыжах в Аспене, вроде как и не художник. Он должен как Кулик ходить в шапочке для сумасшедших или в оттянутых джинсах. Айдан светская, но она девушка и ей простительно. Остальных за буржуазность осуждают. Но знаете, что я скажу вам на это, если бы вы видели коллекцию автомобилей или Мэтью Барни или многочисленные дома Джефа Кунса, моя квартира на Смоленке, доставшаяся от бабушки, вас бы вряд ли показалась бы вам атрибутом буржуазности.
- Вы дорогой художник?
- Нет, не очень. Самая моя дорогая работа была продана за 18 тысяч евро, потому что человек очень торговался, а я не очень хотел ее продавать. Вообще, не дороже 10 тысяч обычно стоят мои работы. Хотя в связи с последним проектом мной заинтересовались аукционные дома Philips и Sotheby’s. С последним, кстати, даже инцидент вышел – они отобрали работу для торгов, на которой шахидка нарисована на фоне обложке Harpeer’s Bazaar. Но их экспертный совет не принял ее из-за того, что там фраза есть: «Действительно ли Мадонна примет ислам?». Речь о певице, конечно же. Но тем не менее. Пришлось отправлять другую.
- Чем сейчас заняты?
- Мой следующий проект будет называться «Смерть от кутюр».
