Вероника Чернышева С рогами на голове был известный (тут бы я сказала "манекенщик", но уже не принято) топ-модель Данила Поляков. Остальной же его наряд состоял из чего-то вроде короткого женского тренча, оголявшего длинные волосатые бледные ноги. Геометрию продуманного до мельчайших подробностей наряда завершали туфли на каблуках. Глядя на него, созерцатели вспоминали цитаты сразу═двух классиков═- советской и досоветской поры: брюсовское «О! Закрой свои бледные ноги» и гайдаевское «девушка, мне туфли женские 42-го, 43-го и 44-го размера». C шаром на голове, обтянутым каким-то розовым клетчатым чулком, ходил Андрей Бартенев. Все за этот шар его трепали. И улыбались ему все. А он мог и не улыбаться, он мог даже рожи корчить, потому что чулок розовый заканчивался под подбородком. Для контакта с миром на этот вечер художник предусмотрительно оставил себе только прорези для глаз и маленький «рот» для светских поцелуев.
В общем, пожалуй, только фрики, уверенно нарушившие строжайший дресс-код вечеринки, которая грозила стать самой пафосной в дождливой осенней Москве, чувствовали себя адекватно. Кстати, о метеоусловиях. Они заметно скостили часть запланированной романтики этого вечера. В шатер на Луженецкой набережной, что прямо на причале, по приглашению Tatler, даже под холодным обломным ливнем отправилось слишком много людей.. Заметно больше, чем могло бы расчитывать на комфорт в предложенном помещении.
Не смел манкировать приемом и ни один из известных московских халявщиков. Но те, правда, к дресс-коду, надо отдать им должное, относятся с неизменным почтением (в меру своих возможностей, разумеется), что и отличает их в ландшафте светского вечера от буржуазии с богемой, могущих, следуя присущей внутренней свободе, позволить себе джинсы, как Александр Мамут, или болоневый плащ, как Константин Ремчуков.
Предполагалось, вероятно, что при хорошей погоде часть гостей рассредоточится по палубе. Но не повезло.
И неизвестно еще, кому было хуже - клацавшему зубами на набережной мальчику из хостеса (в чьи обязанности входило держать красный зонтик над головою каждого из прибывающих гостей, провожая их по красной дорожке), тому, что спрашивал, заделавшегося под вип-гостя фотокорреспондента, «слушай, а что надо делать, что б вот и меня так...? А? Я вроде и в бауманке учусь, и по бизнесу идеи есть...», или тому, лощеному иностранцу, из сплющенной вип-зоны, чей великолепный смокинг был полностью залит шампанским из-за неосторожности официантки, пытавшейся преодолеть сопротивление толпы с подносом над головой на вытянутой руке.
«А вот он! Вот он наш знаменитый писатель Эдуард Лимонов, - тараторил со сцены Андрей Малахов, которому в сгущенной публике почти никто не внимал, - ну расскажите же, расскажите же о своей последней книге, которая скоро выйдет!» «А о какой, собственно, книге речь?» - недоуменно растянул в ответ классик. «Ну, я не знаю, над чем-то же вы сейчас работаете?» - пытался спасти положение ведущий. Ответ потонул в хаотичном жужжании тех, кто плотным кольцом окружил бар: «Девушка, девушка, в очередь - мы тут тоже все хотим выпить!» - одергивал прекрасную даму в вечернем какой-то клетчатый гость неуверенно мужского пола.
Было шумно, дымно, душно и суетно. Хотя настоящее татлеровское счастье и удовлетворенность красивой жизнью демонстрировали мулатки на сцене. Увы, приходится признать, что стандарт проведения светских раутов на веки вечные задан в Москве компанией Mercury и не учитывать это, задумывая что-то грандиозно амбициозное, нельзя. Поэтому - журналу респект, а вечеринке - незачет. Остается пожелать только, чтобы вторую годовщину русский извод влиятельнейшего британского журнала о жизни истинной аристократии отметил действительно по высшему разряду, как бы ни сложились на тот момент звезды. Или тучи.
