Елена Семенова
Гера Моралес – отец русского регги.
Фото автора
Герберт Моралес, которого москвичи чаще называют просто Герой, уже двадцать лет культовый персонаж российской музыкальной тусовки. Его называют отцом российского регги. В начале 90-х вместе с Александром Дельфиновым они создали один из первых коллективов, играющих в этом стиле. Группа Jah Division объединила вокруг себя русских поклонников расты.
А еще Моралес создал миф, окутывающий его личность. Музыкант на полном серьезе утверждает, что он сын кубинского революционера Леопольдо Моралеса, соратника Че Гевары. Что ж, даже если это и сказка, то сказка красивая, создающая ему колоритный имидж. Не последнюю роль в прорисовке образа сыграла и экзотичная внешность – смуглое лицо и длинные дреды.
При виде Моралеса на сцене или в жизни приходит на ум слово «музыкант Вселенной». От его жестикуляции, мимики, слов исходит мощная энергетика доброты и тотального позитива. Но тут есть подводный камень. Для музыки в стиле регги, как правило, не используют классические литературные тексты. Палитру смыслов довершают мелодика и ритм, творящие своеобразную медитацию.
Но мы живем в России, и любое зарубежное течение, попав на российскую почву, прирастает к корням культуры и постепенно принимает новые, не схожие с оригиналом формы. Вот и получилось, что Гера Моралес в корне изменил положение вещей.
А иначе и быть не могло. Ведь до выступления с Jah Division он был классическим гитаристом и исполнял песни Александра Вертинского, Александра Галича, собственные песни на стихи Николая Гумилева. По мере творческого роста две любви Моралеса начали взаимодействовать. Постепенно он адаптировал багаж классики к своей музыкальной религии.
Необычность концерта в клубе Арт`Эриа в том, что он был посвящен Александру Галичу. Как объяснил Моралес, они привыкли играть не просто так, а в честь великих личностей. Были, например, концерты памяти Боба Марли и Че Гевары.
Выступление прошло в камерной обстановке. Было немного народу, и Моралес блаженствовал, непрерывно творя атмосферу речевой, музыкальной и двигательной импровизации. При этом казалось совершенно естественным, что он не помнит текста и все время пользуется книжечками и листочками.
Это было частью театрализованного действа. Захватывая пространство сцены, Моралес то выдвигался на авансцену к зрителям, то закутывался в занавес, то садился на корточки или начинал бегать туда и обратно. Гитара и стул, на который он все же иногда водружался, казалось, сковывали его творческий темперамент.
Такое сочетание редко увидишь. На экране шло слайд-шоу из фотографий Галича, а крестный отец русского регги серьезно говорил об истории России и жертвах войн и репрессий. Исполнял «Ночной разговор в вагоне-ресторане»: «Вечер, поезд, огоньки, дальняя дорога┘», а еще «Облака плывут, облака┘».
Концерт продолжался три часа. Моралес пел песни Вертинского, песни на стихи своего любимого Даниила Хармса («Я господин свободных мыслей»), Арсения Тарковского («Стол накрыт на шестерых┘»), Иосифа Бродского и Николая Гумилева. Так что произошел взаимно полезный обмен. Регги подарил классике ритм, а она ему – смысловую нагрузку. Недаром говорят, что от смешанных браков рождаются красивые дети.
