Содом и Эдем «Нового папы»

Господь к Иоанну Павлу III глух, а от настойчивых требований Пия XIII быстро устает.

Кадр из телесериала «Новый папа»

В начале февраля завершился показ второго сезона сериала Паоло Соррентино «Молодой папа». Сиквел стартовал 10 января под названием «Новый папа» и был ожидаем многими после успеха его первой части, которой многие восхищались и называли чуть ли не энциклопедией по истории живописи и гидом по кулуарам Ватикана. Вторая часть также представляет достаточно широкий обзор… всех человеческих пороков и смертных грехов, запечатлев их в красочных кадрах и крупных планах. Именно так видит и предлагает увидеть зрителям Соррентино твердыню католичества и ее обитателей – через красиво поданную безнравственность и нарочитое эстетство.

Повествование о «своем» Святом престоле режиссер начинает с заставки. В первых сериях – томно танцующие вокруг неонового креста монахини в неглиже, в последних – разгуливающий по пляжу в «папских» белых плавках Джуд Лоу, исполняющий роль папы Пия XIII, с теми же томными, но уже играющими в пляжный волейбол полуобнаженными «невестами Христа». Еще 13 января, то есть сразу после начала показа «Нового папы», Венецианский патриархат на своем официальном сайте опубликовал заявление, в котором осудил режиссера за провокационное начало серий. Стоит добавить, что эпизоды под титры снимались в зале культурного фонда, который расположен на острове Сан-Джорджо-Маджоре в Венецианской лагуне. Поэтому духовенство города не смогло промолчать, даже несмотря на то что представители Ватикана традиционно предпочитают не комментировать ленты, посвященные его кулуарной жизни.

«Фильм – очевидная фантазия режиссера, в которой он не скрывает попытки спровоцировать зрителя. Определенные сцены крайне оскорбительны, особенно потому, что не содержат в себе хоть сколько-нибудь оправдания выбора именно такой формы. Сцена с монахинями больше походит на развратный музыкальный клип, а съемки такого рода видео в центре монастырской жизни Венеции попросту неуместны. Что же касается присутствия в сцене креста, то это оскорбительная сцена и не имеет повествовательного контекста, который бы ее оправдывал», – говорится в сообщении.

Впрочем, нарочитая эксплуатация тех или иных стереотипов, с которыми часто основательно или безосновательно соотносят Папскую курию, в этом сезоне «Молодого папы» становится стержнем сериала. Если первая его часть была посвящена поиску Бога и проблемам веры и безверия, то вторая – это в большей степени попытка травестировать Ватикан. Несмотря на то что и Паоло Соррентино, и Джуд Лоу, и даже Джон Малкович, которому досталась роль папы Иоанна Павла III, не однажды заявляли, что при создании образов своих героев больше фантазировали, чем ориентировались на каких-либо реальных персонажей, сериал получился избыточно памфлетным. Он не только жестко высмеивает Святой престол за реально существующие и до сих пор не разрешенные проблемы с педофилами в сутанах, мужелюбивыми кардиналами, финансовыми махинациями, фундаментализмом и неофитским фанатизмом, но и делает аллюзии на вполне конкретные личности.

Например, введенный всего лишь на одну серию папа Франциск II – прямолинейная и беспощадная пародия на ныне действующего папу Франциска (пока первого). Заявления Бергольо о необходимости поддержки мигрантов и беженцев, реформы финансовых структур Ватикана, заботы о бедняках и отказ от богатства – не только озвучиваются его сериальным «двойником», но и доводятся до абсурда. Врата Ватикана широко распахиваются перед мусульманскими мигрантами, кинематографический понтифик разгуливает в сандалиях, вынуждает епископат сдать все драгоценности в пользу бедных, носить деревянные кресты вместо драгоценных и так далее. Экранный Иоанн Павел III видится намеком на отказавшегося от папского престола Бенедикта XVI, а в образе Пия XIII можно увидеть сразу нескольких понтификов – и того же Франциска, и Иоанна Павла II, которого еще при жизни почитали святым, и Пия XII, известного своим аристократизмом, любовью к богатыми облачениям и знакам папской власти. Да и саму ситуацию с выборами нового папы при еще живом понтифике, пусть и находящемся в коме, режиссер создает, отталкиваясь от реальности.

Персонажи Соррентино, наигравшись в диалог с Богом еще в первом сезоне, теперь требуют от Него только немедленных чудес. «Господи, нам с тобой надо поговорить. Ты должен действовать!» – обращается к Создателю герой Джуда Лоу. Соррентиновскому Ватикану не нужны святые – автор красиво избавляется от них. Он рисует Святой престол безбожно прекрасным. Но красив он именно в своих соблазнах. Режиссер словно восхищается сам и призывает других восхититься тем величием грехов, которые царят в стенах Ватикана. Какой бы критике со стороны духовенства и верующих ни подвергся Паоло Соррентино, сколько бы ни называли его творение «пустышкой в красивой обертке», реальность, пусть даже увиденная режиссером через camera obscura сарказма и гротеска, такова: в массовом сознании современный Ватикан именно таким и предстает – диковинным заповедником, за стенами которого царят интриги, порок и нигилизм.