Автобиография Христа, найденная на руинах Дамаска

Исторический роман московского писателя Олега Зоберна «Автобиография Иисуса Христа» опубликован незадолго до Рождества, но уже вызвал эмоциональное обсуждение в блогосфере. Недоумение, как ни странно, вызывает то, что Иисус оказался слишком похож на живого человека. «Автобиография Иисуса Христа» – первый русскоязычный роман, написанный от имени самого героя, от первого лица. Отдельно надо подчеркнуть, что это светская книга светского автора, не предназначенная для богословского анализа и проверки на каноничность. Нужен ли нам живой Иисус? Не мешает ли он тем, кто привык вещать от его имени? Об этом литературный обозреватель Игорь БОНДАРЬ-ТЕРЕЩЕНКО поговорил с автором книги Олегом ЗОБЕРНОМ.

– Олег, ваши описания жизни в древнем Израиле поразительно реалистичны. Работали с исторической литературой?

– Да, подбор источников и размышления заняли много времени, а написал за пару месяцев. Немалая часть справочной литературы оказалась англоязычной. Кроме того, известные труды Уильяма Баркли, Фредерика Фаррара и других интерпретаторов. Пришлось обратиться и к опыту каббалистической философии – от «Сефер Йецира» до работ Бааль Сулама. Один трактат добрые люди помогли мне перевести с иврита. И поездки по Израилю помогли. Там мало что изменилось с тех пор, особенно в пустыне.

– А что пришлось выдумать?

– В этом романе почти нет вымысла – эти подробности имели место либо в действительности, либо в воображении античных авторов. Впоследствии нетерпимая христианская традиция выжгла все, но я постарался реконструировать эпоху и личность. Немного увлекаюсь археологией, и эту реконструкцию можно сравнить с тем, как будто из обгоревших черепков склеиваешь амфору, при этом надо выяснить, что в ней хранилось и, может быть, даже установить, кто ею владел. Но на первой стадии видишь только каменистую почву.

– Вы ориентировались на работы популярных беллетристов, писавших об Иисусе? Может быть, на Никоса Казандзакиса («Последнее искушение Христа»), Жозе Сарамаго («Евангелие от Иисуса») или Энн Райс (серия книг «Иисус»)?

– Из перечисленных – нет. Это, во-первых, тексты велеречивые, по-европейски правильные, а значит, не совсем правдоподобные, если смотреть на них с позиции галилейского странника, а во-вторых, первые два романа (Казандзакиса и Сарамаго) все-таки написаны от третьего лица. Они не говорят от имени героя, а гоняют его, как тельца, по своим мнимым угодьям. А мой телец имеет дар речи. Проблема большинства книг об Иисусе в том, что они написаны с одинаковой интонацией, с придыханием. К тому же Энн Райс, кажется, не дописала свою книгу, остановилась на юности персонажа и на этом заодно публично простилась с католичеством. Гораздо более интересны в плане источников исторические документы или, допустим, повествование Флавия Филострата об Аполлонии Тианском – неопифагорейце, жизнь которого наполнена чудесами и аскетизмом и похожа на легенду об Иисусе: Аполлоний и девушку воскресил, и больных исцелял. Видел на расстоянии. Жил в то же время, но, правда, был эллином.

– То есть на каноничность вы совсем не претендуете?

– Претендую на человечность. Иисус был человеком, понимаете? Даже Петр, согласно «Деяниям апостолов», в своей праздничной проповеди в Иерусалиме свидетельствует: «Мужи иудейские! Выслушайте слова мои! Иисус из Назарета был человек». Вот цифры: 83 раза Иисус упомянут в Новом Завете как «сын человеческий» и только 13 раз упомянут как «сын Божий». Он не всегда был в умиротворенном состоянии, он измельчал зубами пищу, потел, смеялся над грубыми шутками учеников – не потому, что его веселили такие шутки, а чтобы не обидеть этих простодушных необразованных людей. Да, он был обрезан согласно закону, но точно не был кастратом и не избегал близости с женщинами. Это подтверждает реальный документ из Библиотеки Наг Хаммади – «Евангелие от Филиппа», где сказано, что Иисус целовал Магдалину в губы и это вызывало ревность вышеупомянутого Петра. Первые христианские писатели часто называли ее супругой Иисуса. Из всего этого можно сделать вывод: важно видеть в ближнем божественное начало; это сложнее, чем любить идеальное божество, но это более достойная задача.

– Вам удалось создать живой портрет Иисуса. Этому веришь. Может быть, эта рукопись действительно найдена русским солдатом на руинах Дамаска, как сказано в предисловии?

– Дело в том, что на заре христианства именно в Дамаске после исчезновения Иисуса было больше всего христиан. Туда переместился из Иерусалима сам дух вероучения, и – дальше по всему миру. Туда перетекла благодать, как сказал бы исихаст. Кстати, слово «благодать» заимствовано нами из иудаизма и пишется на иврите всего лишь с помощью двух букв: хет и нун. В целом создать живой портрет было не так уж трудно, люди ведь почти не изменились за две тысячи лет, разве что большему количеству лентяев жить стало комфортнее. Да, информация распространяется мгновенно. Сделали объявление в социальной сети – и всё. А где-нибудь в Помпеях хозяину таверны приходилось нанимать человека, который нацарапывал гвоздем на мраморной облицовочной стене здания в людном месте: «Прохожий, пройди отсюда до двенадцатой башни. Там Сарикус держит винный погребок. Загляни туда. До встречи». Информация распространялась медленнее, вот и все.

– Но хотя бы рабство отменили.

– Нет, что вы, оно просто приняло другие формы. Раньше, если ты был состоятелен и хотел купить раба для работы в саду, то писал на табличке послание знакомому работорговцу: «Любезный друг Юлий, продай мне светлокожего раба, только он должен быть так же здоров, как и ты, а еще пусть он будет воздержан в пище и не слишком уродлив». И теперь тоже, если вам нужен раб для офиса, вы обращаетесь в рекрутинговое агентство с соответствующим текстом. В Ливии сейчас можно купить раба за 500 евро. В Индии есть такая организация Free the Slaves («Свобода рабам». – «НГР»), ее сотрудники подсчитали, что сейчас почти 30 миллионов человек в мире работают под угрозой насилия, без платы и надежды, то есть сейчас на земле рабов больше, чем было в Римской империи в любой момент ее существования. В России тоже есть рабы – в частных региональных хозяйствах, а еще в монастырях многие люди трудятся бесплатно и подвергаются унижениям. Добровольное рабство когда-то считалось более позорным.

Да, как и сейчас, граждан волновали экономика, политика, проблема сепаратизма на окраинах империи (допустим, иудейские войны) или создание бренда. Сейчас надо обращаться к специалистам и раньше надо было: античный торговец молочными продуктами шел к художнику, чтобы тот нарисовал ему вывеску. На амфорах были клейма, и на современных бутылках они есть, не перепутаешь. Но самое интересное, что в течение веков Иисус тоже постоянно становился брендом имперского масштаба.

– Какая глава далась вам труднее, а какая легче?

– Сложнее было бездействовать. Работая над романом, я путешествовал, чтобы увидеть то или иное место. И часто отвлекался. Вместо того, чтобы открыть ноутбук и писать, шел, например, купаться в Тивериадском озере или ловить рыбку, или гулял ночью по Иерусалиму. Однажды на целый день уехал c друзьями-израильтянами на пикник в пустыню недалеко от Беэр-Шевы. И вот ты хочешь вовлечься в реальность, предельно вовлечься в реальность, а за тобой следует, как ревенант, твой Иисус и требует воплощения в тексте.

– Ваша книга реалистична (и физиологична) настолько, что не оставляет надежды на вмешательство свыше в жизнь героя. Почему?

– Важно понять, что чудеса происходили в древности не чаще, чем сейчас. Не чаще люди достигали вершин, не чаще в течение года цвел гранатовый сад. А если сегодня среди нас появится великий пророк, мы скорее всего его не заметим. Или объявим сумасшедшим. Преступником. Как у Свенцицкого в повести «Второе распятие Христа» и у Достоевского в «Легенде о великом инквизиторе».

– Роман Жозе Сарамаго об Иисусе в 1998 году получил Нобелевскую премию по литературе и в то же время активно преследовался Католической церковью, а все потому, что Иисус изображался в нем как обычный человек. Не боитесь осуждения РПЦ?

– Я верующий человек и отвечаю только перед Богом, чего же мне людей бояться? Вспомним слова псалмопевца Давида: «Господь – свет мой и спасение мое: кого мне бояться? Господь – крепость жизни моей: кого мне страшиться?»