Правоверные «дико извиняются»

Мусульмане разных стран предпочитают солидаризироваться с погибшим полицейским, а не с карикатуристами. Фото Марии Васильчиковой

Хештег «#Мы все Шарли» в Twittter зашкалил за 10 млн, по 6300 в минуту. Вскоре появился хештег «#Я Ахмед», но спустя две недели после терактов во Франции он так и не догнал «#Мы все Шарли». Его запустил пользователь, пользующийся именем @Aboujahjah. «Я не «Шарли», я Ахмед – убитый полицейский. «Шарли» высмеивал мою религию и культуру, и я погиб, защищая его право делать это», – заявил в соцсети @Aboujahjah. Полицейский Ахмед Мерабе был убит террористами 7 января во время нападения на редакцию журнала Сharlie Hebdo.

Оживление переживает и другой хештег, запущенный еще в ноябре – «#Не от моего имени», когда публика на Западе была напугана отрубанием голов ИГИЛ и беспрецедентным потоком молодых граждан западных стран, желающих воевать за идеалы исламистов.

Согласно опросам Pew Research Center, 62% американцев заявляли, что очень напуганы угрозой исламского экстремизма (по сравнению с 37% еще год назад). Большинство американцев верят, что ислам вдохновляет на насилие больше, чем другие религии. Американские мусульмане, согласно данным Манхэттенского института, очень ассимилированная группа населения. И им приходится как-то справляться с последствиями такого общественного мнения. Тем более что с самых высоких трибун звучат призывы к мусульманам осудить террористов. Даже президент Барак Обама счел нужным заявить: «Настало время для мира, особенно для мусульманских общин, чтобы открыто, мощно и последовательно отвергнуть идеологию таких организаций, как «Аль-Каида» и ИГИЛ». Атмосфера чем-то напоминает выступление «представителей общественности еврейской национальности СССР» 1960–1970-х годов, по приказу сверху осуждавших «израильскую агрессию против арабских народов».

Имамы мечетей и лидеры мусульманских общин на Западе вместе и порознь заявляют всем, кто желает их слушать, что насилие – это «абсолютно антиисламское и антигуманное» явление. «Мы собрались здесь вместе, чтобы остановить эти группы, не дать им вредить исламу и всем мусульманам», – к примеру, выдержка из заявления собрания представителей британских мусульман. То же самое повторяется и в связи с расстрелом редакции Сharlie Hebdo, где кстати, двое убитых – мусульмане: литературный редактор Мустафа Урад и полицейский Ахмед Мерабе.

Как уже сказано, в социальных сетях развернулась кампания с меткой «Не от нашего имени». Вместе с этим появилась и «конкурирующая» метка, уже с саркастическим содержанием: «Я извиняюсь…» под хештегом «#Мусульмане извиняются». Продолжение фразы может быть разным: «Мы извиняемся за то, что дали миру кофе и университеты… за арабские числа... за то, что Муфаса должен был умереть в мультике «Король-лев» – все в таком роде.

В Америке еще в 2011 году мусульмане подобным образом высмеивали запущенный журналом Newsweek хештег «#Мусульманская ярость» после беспорядков в связи с появлением провокационного видеоклипа «Невинность мусульман». От той кампании запомнилось: «Моего сына зовут Джихад, и я не могу его позвать в аэропорту: #Мусульманская ярость!» Когда голландский политик Герт Вилдерс предложил запретить Коран, местные мусульмане развернули кампанию «#Обними Вилдерса». Мол, политик не получил в детстве достаточно внимания, так давайте всем миром обнимем его. Сотни тысяч твитов, виртуальных «обнимонов» и прочих саркастических выражений «любви и симпатии» от мусульман и немусульман свели на нет политическую провокацию.

Видное лицо в движении «#Мусульмане извиняются» Линда Сарсур, исполнительный директор Ассоциации американцев арабского происхождения Нью-Йорка. «Почтенные имамы и лидеры крупных мечетей, которые представляют десятки тысяч людей в Нью-Йорке, выступают и как жители Нью-Йорка, и как мусульмане, и как американцы, – пишет Линда Сарсур у себя в блоге. – Они собирались вместе и заявляли: «Мы осуждаем терроризм». И где СМИ? Я не знаю. Все это довольно грустно. Вот почему иногда я говорю нашим людям: «А стоит ли туда ходить? Стоит ли говорить или писать эти заявления?» Почему мы должны занимать такую оборонительную позицию? Почему мы уверяем себя, что должны защищаться?.. Вы американцы. Вы возглавляете общины. Вы твердите о социальной справедливости. Вы – законопослушные граждане. Почему вы всегда чувствуете себя вынужденными извиняться за каждого чертового мусульманина, который где-то там съехал с катушек и творит насилие?»

Мусульманская общественность в Нью-Йорке большая, разноликая и разнообразная. Имам Аль-Надж Талиб Абдур Рашид – афроамериканец, представитель течения «черных мусульман», имам старейшей в Нью-Йорке мечети в Гарлеме, сейчас возглавляет Совет исламских лидеров Большого Нью-Йорка. Он уверен, что осуждение ИГИЛ помогает его деятельности как проповедника и получает отклик у молодых мусульман. «Идет целенаправленная информационная кампания, направленная на Америку и остальной мир от определенных сил за рубежом, – говорит имам. – Особенно рассчитанная на молодежь. У молодых людей возникают законные вопросы: неужели взгляды террористов соответствуют нашей вере? Надо многое разъяснять, чтобы установить истину».

Роберт Перез – стратег-политтехнолог, работавший в рамках многих кампаний по улучшению взаимоотношений с различными гендерными и религиозными меньшинствами в Америке. Он провел успешную кампанию, изменившую настроения в Пресвитерианской церкви Америки в пользу посвящения представителей сексуальных меньшинств в духовный сан. В одном радиоинтервью Перез сказал, что кампания «#Не от нашего имени» способна достичь немусульманской аудитории, которая готова симпатизировать мусульманам. Зато кампания «#Мусульмане извиняются» – это как заслон на дороге, устроенный демонстрантами. Она вызывает удовлетворение у своих, но мешает движению и раздражает его участников. С точки зрения профессионального пиара, такая кампания игнорирует страхи публики и потому обречена на провал.

Попробую не согласиться с профессионалом. Ведь не только кампании различных меньшинств вызывают подобное противодействие среди своих же. Насилие против женщин породило кампанию под хештегом «#Не все мужчины». На него немедленно откликнулись мужчины и женщины кампанией «#Да, все женщины». И таких кампаний в социальных сетях будет все больше и больше, это становится частью идентификации современного американца. Обе кампании мусульман вместе приносят пользу. Они говорят современному человеку, что мусульмане на Западе очень разные и, как и все люди, разрываются между различными побуждениями.

«Понимаешь, с одной стороны, надо как-то остановить исламистское насилие, отразить фундаментализм, – сказал мне мой друг-пакистанец, сотрудник инвестиционного банка на Уолл-стрит. – С другой стороны, из любви к Богу я не могу прекратить говорить об исламе и просто стать средним американцем и говорить только о бейсболе и телевизионных сериалах. Однако как долго еще нам надо оставаться «профессиональными» мусульманами и чувствовать себя обязанными отдуваться за всех»?

 Нью-Йорк