Алексей Малашенко Прошедший 2010 год был отмечен для Русской Православной Церкви только одним эпохальным событием. Зато каким! Был наконец принят Закон «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения». В каком-то смысле был отменен Декрет о национализации церковного имущества, принятый в 1917 году по инициативе самого Владимира Ленина.
Закон вызвал и еще будет вызывать множество споров. Объяснимы страхи и обиды музейщиков. Понятна критика закона в Общественной палате. Но все же историческая справедливость восстановлена. Государство, пусть и другое, вернуло награбленное. По данным социологических опросов, почти половина россиян поддерживают реституцию. Поддерживают закон мусульмане, представители других религиозных организаций. Кстати, закон предусматривает механизм разрешения споров, которые еще не раз возникнут между музейным сообществом и Церковью.
Вопрос вопросов – сумеет ли РПЦ достойно хранить бывшие музейные ценности, каким образом она будет поддерживать их в нормальном состоянии и предоставлять возможность любоваться ими не только приходящим с молитвой, но и обычным посетителям? Церковь приняла на свои плечи гигантскую ответственность за культурное достояние. Наступивший год покажет, как она будет с этим справляться.
В целом же 2010 год был для РПЦ годом высокой трудовой активности. Продолжались заявленные ранее проекты, а Патриарх Кирилл сновал из конца в конец державы, проверяя то, как обстоят не только собственно церковные, но и мирские дела. РПЦ, ее идеология и практика продолжали обмирщаться, вникая в социальные, экономические и политические проблемы. Это никакая не критика. Это констатация факта. В Украине Патриарх пытался смягчить церковный раскол, однако при этом «вербовал» верующих в Московский Патриархат, на тихоокеанском побережье сетовал на то, что «люди на Дальнем Востоке не должны себя чувствовать оторванными от России», и объяснял это дороговизной авиационных билетов. Надо «развивать ресурсы, которые Бог дал Дальнему Востоку», говорил он. (Предстоятелю Русской Церкви нужно быть внимательнее к фразеологии. Отмеченная им «Богоданность дальневосточных ресурсов» – парафраз знаменитого мусульманского «Всевышний наградил нас нефтью».)
Патриарх много рассуждал о вызовах, на которые Церковь по своему долгу должна давать ответы, говорил, что один из опаснейших – недостаток времени: «Мы действительно все время куда-то устремляемся, у нас катастрофически не хватает времени». А еще упоминал о существовании непонятного для большинства «единого православного цивилизационного кода». Похоже, этот термин ему следует уточнить.
Патриарх Кирилл не уставал повторять: «Мы не хотим стать государственной Церковью». Что ж, он прав – официально никогда такая цель не ставилась, зато фактически РПЦ и государство взаимодействуют настолько тесно, что порой напоминают близнецов.
Это парадоксальным образом проявилось нынешней зимой, в момент выступлений «национал-фанатов». Оба института – и Церковь, и государство – всерьез растерялись. Кто-то искал пути решения проблем в советском опыте, кто-то – в новом российском, а РПЦ предложила разработать «свод правил, регламентирующих практику оценок личностей или групп по национальному признаку, нормы поведения в общественных местах, включая проявления национальных культур». Эта абракадабра напомнила об изобретенном недавно столичными чиновниками мертворожденном Кодексе поведения москвича.
И уж совсем странно выглядит совместная инициатива РПЦ и некоторых молодежных организаций по созданию народных дружин на базе неформальных, в том числе этнических и религиозных, групп. Нечто подобное мы уже слышали в 2008 году от некоторых мусульманских лидеров, призывавших к формированию в Москве «мусульманских кварталов», то есть фактически гетто, где бы за порядок отвечали только «мусульманские дружины». Возражая против такого предложения, автор этих строк опасался, что ответом на «мусульманские дружины» станет появление «дружин православных». Получается, как в воду глядел.
Два года тому назад идейка не прошла. Но вот выясняется, «жив курилка». Странно, что в РПЦ не понимают всей опасности «конфессионализации» охраны общественного порядка. Такие идеи вообще отдают провокацией, имеющей целью обострить ситуацию в Москве, да и не только в столице. Вот только непонятно, кому это выгодно?
Начало 2011 года в жизни РПЦ было отмечено комичным эпизодом. Увы, смеялись над самой Церковью. Дружный хохот россиян раздался в связи с предложением видного представителя Московского Патриархата ввести пресловутый дресс-код. Кто-то уже сравнил его с шариатскими установками Рамзана Кадырова, но мне он больше напоминает советскую борьбу со стилягами. Так же нелепо и бесперспективно. Увы, это заявление «оглупило» РПЦ в глазах верующих и неверующих людей и заодно поставило под сомнение профессионализм отдельных церковных деятелей.
Церковь не государство и не партия, которые могут жить пятилетками или проектами-2020, 2030, да хоть 2050. Ее работа измеряется не материальным, но духовным состоянием людей. Ее успехи не всегда видны – это не автомобили или компьютеры. Зато ее ошибки сразу становятся очевидными. И ее служители не должны забывать евангельскую мудрость: «Врач, исцелись сам».
