Ливанский синдром

Корреспондент «НГР» побеседовал с представителем Патриарха Великой Антиохии и всего Востока при Патриархе Московском и всея Руси епископом Нифоном (Сайкали).

– Ваше Высокопреосвященство, последние месяцы вашу родину, Ливан, раздирает жестокое гражданское противостояние. Несмотря на избрание президента, которое, как ожидалось, примирит власть и оппозицию, в середине июня вспыхнули беспорядки на севере страны, где, в частности, располагаются центры ливанского православия, например, университет Баламанд. Последнее по времени столкновение между боевиками различных исламистских группировок произошло в минувший четверг. Как междоусобица в Ливане отражается на жизни паствы Антиохийской Православной Церкви Востока и вообще ливанских христиан?

– Ливан – самое демократичное государство на Ближнем Востоке. Политические свободы при всех своих преимуществах создают благоприятный климат для споров, перерастающих порой в распри. Поэтому Ливан стал удобной ареной для столкновения интересов различных стран. США и Саудовская Аравия противостоят Ирану и Сирии, и это отражается на ливанской политике. Многие линии напряженности в мире сходятся в этой стране. При этом как таковых внутренних противоречий, в том числе между религиозными общинами, не существует. Все наши проблемы навязаны нам извне. Многие общины в Ливане связаны с внешними силами и зависят от них. Шииты пользуются покровительством Ирана, сунниты получают поддержку от Саудовской Аравии.

Православные ливанцы стараются не вмешиваться в это противостояние. Нам нечего требовать, нечего добиваться. По Конституции Ливана за православной общиной закреплены должности заместителей премьер-министра, председателя парламента, депутатские места и портфели нескольких министров. Христиане в Ливане не ищут иностранных покровителей и поэтому настроены в большей степени на поддержку национальных интересов, нежели некоторые наши соседи. Но, безусловно, простые граждане ощущают на себе все опасности, существующие в современном Ливане, и то напряжение, что царит на улицах наших городов. Кроме того, снижается уровень жизни. Ведь христиане живут бок о бок с представителями других религий.

– Ощущают ли православные ливанцы поддержку со стороны единоверцев – граждан России, самой большой православной страны мира?

– Когда ждешь поддержки извне, сразу возникают претензии со стороны иных сил, сразу появляются противники. Мы стараемся, чтобы нас не ассоциировали с какой-то внешней силой. Мы чувствуем, конечно, духовную поддержку Русской Православной Церкви, но у нас нет сейчас таких проблем, которые бы потребовали какого-то заступничества или иных ощутимых действий со стороны наших братьев из России.

– В своих выступлениях вы неоднократно говорили, что между Антиохийской и Русской Церквами существуют особые отношения. В чем причина такой близости?

– Когда Православная Церковь на Востоке находилась под турецким игом, Русская Церковь защищала нас. Во времена страданий единственной опорой для христиан Ливана была Россия. Консул России шел к султану и просил, чтобы не трогали православных. В 1848 году было открыто подворье Антиохийской Православной Церкви в Москве (настоятелем которого я являюсь уже больше 30 лет). В то время нам просто необходима была политическая и материальная поддержка. Сейчас у нас прекрасные отношения с РПЦ, но в защите мы больше не нуждаемся. Только в любви, и эту любовь мы постоянно ощущаем, начиная с Предстоятеля Русской Церкви Святейшего Патриарха Алексия и заканчивая любовью простого православного человека в России. Наша Церковь достаточно надежно защищена законами Ливана и Сирии.

– В последнее время растет влияние Российской Федерации, а в связи с этим и Русской Православной Церкви. Этот процесс не всеми воспринимается позитивно, даже в православном мире. К примеру, активность Московского Патриархата вызывает нечто вроде ревности у клира Церквей, священноначалие которых – этнические греки. Возможно, многие вспоминают прецедент с Антиохийской Церковью, когда не без подачи российской дипломатии Патриархами с 1898 года становятся этнические арабы?

– Это очень чувствительный вопрос. Я бы хотел обратиться к нему с позиций не враждебности, а любви. Иерархи в Константинополе и Иерусалиме должны понять, что необходимо расширять клир за счет священнослужителей из арабов. Надо как-то менять менталитет. Я слышал, что у Иерусалимского и Константинопольского Патриархатов есть какие-то возражения против расширения русского присутствия на Ближнем Востоке. Это зря. Надо понимать, что российское государство – это одно, а Русская Православная Церковь – совершенно другое. Конечно, РПЦ играет огромную роль как в православном мире, так и в межрелигиозных отношениях. Но она не претендует на какое-то политическое влияние на международной арене, стремясь лишь к братским отношеням с другими Поместными Церквами. Я хочу призвать наших греческих братьев вместе с русскими расширять влияние православия в мире. Русская Церковь – великая Церковь, и Церквам-сестрам надо брать от нее силу для проповеди нашей веры.

В любом случае Московский Патриархат поддерживает Иерусалимский Патриархат как единое целое, не различая греков и арабов. А вот среди паствы Антиохийской Православной Церкви Востока сейчас остались только арабы. 2,5 миллиона в Сирии, Ливане, Ираке и 5,5 миллиона в диаспоре (Бразилия, Аргентина, США, Европа) – все арабы. Часть паствы Антиохийской Церкви проживает в Греции, эти приходы находятся на канонической территории Элладской Православной Церкви. Но прихожане все арабы: палестинцы, эмигрировавшие с Ближнего Востока в 1948 году, а также сирийцы и ливанцы.

– Какая судьба, на ваш взгляд, ожидает православных палестинцев в случае создания палестинского государства, учитывая происходящее сегодня в Газе, где радикальное исламистское движение ХАМАС узурпировало власть?

– Конечно, палестинские христиане разделяют устремления своих соплеменников-мусульман, хотя христиан уже очень мало осталось в Палестине. В секторе Газа их вообще больше нет, все эмигрировали. Я не думаю, что в Палестине с христианами случится то же, что случилось в Ираке, где происходило и происходит нечто страшное. Уничтожаются христиане, как миряне, так и священство, и даже епископат. Ирак и Кувейт ведь тоже каноническая территория Антиохийской Православной Церкви. Но православный митрополит сейчас в Ираке не бывает, он живет в Кувейте, несмотря на то что по титулу он митрополит Багдадский. Большая часть христиан бежала из Ирака в Сирию.

Вселяет надежду то, что сами мусульмане озабочены ростом экстремизма среди своих единоверцев. Недавно проходила исламская конференция в Джидде (Саудовская Аравия), где саудовский король назвал христиан и иудеев «сыновьями Священного Писания». Готовится межрелигиозная конференция в Мадриде под эгидой монархов Испании и Саудовской Аравии. Там будут как мусульмане, так и христиане. Представители Русской Православной Церкви тоже приглашены на эту встречу. Когда простые мусульмане видят миролюбивые усилия своих руководителей, у них тоже меняются представления. Важно, что власти предержащие мусульманских стран боятся религиозного радикализма.

Мне думается, главное, чтобы мусульмане и христиане жили в соответствии с их учениями. Христианам следует жить в соответствии с тем, что они проповедуют, и тогда мусульмане увидят в них братьев, о чем сказано в Коране. В свою очередь, настоящий христианин видит в каждом человеке Христа. Ни в коем случае нельзя навязывать исключительность своего вероучения. Вот посмотрите: в России нет главенствующей религии, и все живут мирно, во взаимном уважении! Причем в условиях возрождения религиозной жизни. Хотя религия здесь отделена от государства, но народ ведь не может быть отделен от религии!