Павел Круг. Самым значительным событием уходящего года в Русской Православной Церкви стало воссоединение с Русской Православной Церковью Заграницей (РПЦЗ), которое было провозглашено 17 мая. С подписанием Акта о каноническом общении РПЦЗ вошла в состав Московского Патриархата на правах автономной структуры. Это спровоцировало кризис в Зарубежной Церкви, многие священнослужители которой до сих пор не собираются возглашать имя Патриарха Московского и всея Руси во время богослужения – вопреки Акту о каноническом общении. А наиболее резко настроенная по отношению к Московскому Патриархату часть зарубежного духовенства вовсе не приняла воссоединения и создала свое временное церковное управление. Синод РПЦЗ во главе с митрополитом Лавром объявил его неканоничным, а с Московским Патриархатом договорился о «переходном сроке» в пять лет для «непоминающих» имя Патриарха.
Впрочем, к концу года страсти в Зарубежной Церкви поутихли, а Патриарх Алексий II в конце ноября совершил короткий визит в Мюнхен, где находится кафедра Германской епархии РПЦЗ. Первые плоды воссоединения налицо, но остаются и проблемы. Например, в той же Германии после 17 мая в составе Московского Патриархата оказались две дублирующие друг друга епархии и два епископа с одинаковым титулом.
И в России, и в русской диаспоре за рубежом подписание Акта о каноническом общении 17 мая было воспринято не просто как объединение двух церковных структур, но как акт «собирания» православных русских людей по всему миру. Подчеркнуть этот аспект был призван и визит Алексия II во Францию в начале октября. В Париже Патриарх общался не только с католиками (принимающей стороной), но и с представителями русской эмиграции. Кроме того, Алексий II выступил с трибуны Парламентской Ассамблеи Совета Европы в Страсбурге. И воссоединение 17 мая, и визит Патриарха во Францию – знаковые события, укрепившие позиции Русской Православной Церкви. Однако главный нерв церковной жизни в уходящем году был связан с другим событием. Не будет преувеличением сказать, что весь год прошел под знаком епископа Чукотского и Анадырского Диомида (Дзюбана).
В марте глава одной из самых отдаленных епархий РПЦ выступил с посланием ко всем православным верующим, в котором осудил экуменизм, сотрудничество церковной иерархии с властями, лояльное отношение к таким инструментам глобализации, как ИНН, а также призвал к созыву Поместного Собора. В июне «беспокойная Чукотка» вновь напомнила о себе, осудив все эти «ереси» на епархиальном собрании. А осенью епископ Диомид напрямую обратился к Алексию II, обвиняя его в отступлениях от православной веры. Поводом послужил патриарший визит в католический собор Парижской Богоматери в Париже, в котором епископ Диомид усмотрел «совместное моление» с католиками.
Выступление епископа Диомида со всей отчетливостью показало, что фактически в России есть две Церкви. Есть Церковь «официальная» – она ведет диалог с католиками и протестантами, обменивается филиппиками с другими Православными Церквами, посягающими на «каноническую территорию», выступает за введение в школах «Основ православной культуры», спорит с академиками-атеистами по поводу клерикализации общества, призывает прихожан участвовать в выборах – словом, старается быть культурообразующей, открытой обществу и адекватно реагирующей на вызовы времени. Другой вопрос, что это далеко не всегда у нее получается. Эта Церковь бюрократически управляется Священным Синодом во главе с Патриархом.
Но есть и Церковь «народная», которая живет совершенно по другим законам. Эта Церковь призывает своих прихожан отказываться от российских паспортов, запрещает делать прививки детям и ждет скорого прихода антихриста. Эта Церковь обладает всеми чертами подпольного движения – недаром ее члены гордятся тем, что «не ходят на собрания нечестивых», и сравнивают себя с римскими христианами-катакомбниками. Епископ Диомид вслед за покойным митрополитом Иоанном (Снычевым), автором книги «Самодержавие духа», фактически заявил о своей принадлежности этой «народной» Церкви, которая только кажется маргинальной. И теперь Священный Синод не знает, что делать с чукотским иерархом. Запретить в служении – и епископ Диомид автоматически превращается в мученика за веру. Поэтому «официальная» Церковь предпочитает молчать. Не делать ничего. И именно поэтому она не торопится с созывом Поместного Собора – даже по случаю исторического воссоединения с Зарубежной Церковью. Слишком острые вопросы могут быть на нем поставлены.
