Суд Божий – это кризис...

В этом году исполнилось 120 лет со дня рождения выдающегося швейцарского протестантского богослова Карла Барта (1886–1968). Современные протестантские теологи называют его «отцом Церкви XX столетия». Фундаментальные труды Барта, его публицистические работы, активная общественная деятельность – все это оказало неизмеримое влияние не только на развитие богословия, но и на мировые культурно-политические процессы.

Первая половина XX в. – это время столкновения различных богословских теорий, школ и направлений. На переломе эпох, ознаменованном не только общественно-политическим, но и духовным кризисом, в период настоящей «переоценки ценностей» Карл Барт в своих многочисленных книгах, статьях и лекциях взял на себя смелость утверждать, что христианская вера сопряжена с великим риском и ответственностью перед Богом и людьми и является движущей силой как в Церкви, так и в обществе в целом.

От «либерального богословия» к «теологии кризиса»

Карл Барт родился 10 мая 1886 года в швейцарском городе Базеле. Отец его, Фриц Барт, был реформатским (кальвинистским) пастором, профессором Нового Завета и церковной истории в Университете Берна. Карл пошел по стопам отца. Он изучает богословие в университетах Берна, Берлина (у известных протестантских теологов Адольфа Гарнака, Райнхольда Зиберга, Юлиуса Кафтана, Германа Гюнкеля), Тюбингена (у Теодора Гаринга), Марбурга (у Вильгельма Геррманна, Иоганнеса Вайсса, Адольфа Юлихера). Особое влияние на Барта оказал Гарнак – молодой швейцарский богослов пережил сильное увлечение так называемым «либеральным богословием». Как известно, «либеральная» школа развивалась в русле идеологии модерна, в ее основе лежал ярко выраженный антропоцентризм, а богословы, представлявшие это направление, прославляли человеческий разум и уповали на морально-этические ценности.

В 1909 году в Женеве Карл Барт был посвящен в сан пастора, а спустя два года получил приход в небольшом швейцарском городке Савенфиле (кантон Ааргау). Здесь Барту пришлось окунуться в жизнь простых людей и, как следствие, испытать разочарование в модных идеях о преобразовании общества на основе веры в прогресс. Молодой пастор вдруг обнаружил, что ему нечего сказать своим прихожанам! Критические изыски «либерального богословия» могли быть интересны разве что узкому кругу досужих интеллектуалов, но никак не простому человеку, который искал поддержки в перенесении тягот жизни, вдохновения в сердечной вере.

В это время Барт испытывает сильное влияние романов Федора Достоевского, он даже устраивает специальные богословские конференции, посвященные творчеству русского писателя, и сам готовит основные доклады. Чем же привлекал богослова русский классик?

Во-первых, своей полной драматизма судьбой. Ведь писателю доводилось подниматься на эшафот. Достоевский смотрел смерти в лицо. Достоевский побывал на каторге, жил среди падших, обезображенных грехом людей. И именно на каторге постоянно читал Евангелие.

Во-вторых, своей оценкой действительности. В своих романах Достоевский раскрывает ужасную природу нигилизма, охватившего европейского человека на рубеже столетий. Неверие становится почвой, на которой вырастает преступность: Раскольников, виновный в убийстве двух женщин, цинично оправдывает свое преступление, заявляя, что они лишь «вши на теле человечества». В эпоху превозношения человека Достоевский, напротив, указывал на проблему греха, на проблему испорченной человеческой природы.

Созвучие мыслям Достоевского Барт нашел в Послании апостола Павла к Римлянам: «Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю, но живущий во мне грех» (Послание к Римлянам 7:18–20). Комментарии Барта к этому Посланию вызвали необыкновенный резонанс среди ученых, церковных и общественных деятелей. Этот капитальный труд лег в основу так называемой «теологии кризиса».

Революция в России, Первая мировая война стали знамениями кризиса, который коснулся как общества в целом, так и отдельных личностей. Однако в своих работах Барт не ограничивает понятие «кризиса» лишь социальными или политическими рамками, для него кризис – это не только глобальные катастрофы, но и Суд Божий над человеком.

Между миром земным и «миром горним» устанавливаются «кризисные» отношения. Тот, кому неведом путь покаяния, как утверждает Барт, не поймет и евангельских истин. Суд Божий не откладывается на неопределенный срок, человек предстает перед ним в каждое мгновение своей жизни. Теологические исследования Барта свидетельствовали о его особом духовном подходе к Библии, человеку, Церкви, обществу.

«Трубный глас» Исповедующей Церкви

С приходом к власти Гитлера в 1933 г. над всем миром нависла страшная опасность. Впрочем, эта опасность долгое время вызревала в недрах германского общества, и, что печально, часть богословов приложила свою руку к тому, чтобы выпестовать это чудовище. Еще в период Первой мировой войны (в 1914 г.) 93 деятеля науки и культуры Германии, и богословы в том числе, подписали манифест «К культурному миру», в котором поддержали захватническую политику императора Вильгельма II и нападение на нейтральную Бельгию.

Такая агрессивная позиция интеллектуальной элиты до глубины души потрясла Барта. «С ужасом я увидел среди этой группы многих богословов, бывших моими учителями, к которым я относился с величайшим почтением. Разочаровавшись в их поведении, я почувствовал, что больше не могу следовать ни их этике, ни их догматике, ни их пониманию Библии и истории», – заключил Барт.

В 30-е гг., когда идеи нацизма заняли господствующее положение в политической и общественной жизни Германии, Барт столкнулся с еще более искаженным взглядом на Божий промысел. Богословы и духовенство многих Церквей вдруг стали прославлять фюрера, объявили национал-социализм новым откровением от Бога. Адольф Гитлер виделся им то новым Лютером, то чуть ли не новым Христом. Тоталитаризм и культ вождя получили священную санкцию.

Карл Барт, живший и преподававший в то время в Германии, был одним из богословов, которые забили тревогу. Выражая протест и несогласие с новым политическим режимом, он становится одним из организаторов и руководителей Исповедующей Церкви (Bekennende Kirche) Германии и одним из составителей знаменитой «Барменской декларации», принятой на первом Синоде этой Церкви в мае 1934 г. Программные положения декларации были направлены против разрушительных идей национал-социализма, культа фюрера и четко обозначали принцип отделения Церкви от государства.

«Мы отвергаем ложное учение о том, что государство якобы должно и может, выходя за рамки своих особых задач, превратиться в единственный и всеобщий порядок человеческой жизни, взяв на себя тем самым также и задачи Церкви, – гласил текст декларации. – Мы отвергаем ложное учение о том, что Церковь якобы должна и может присваивать себе облик, задачи и достоинства государства и тем самым превращаться в его орган».

Карла Барта называли «первым трубным гласом Исповедующей Церкви». Барт объявил учение «немецких христиан» о поклонении вождю нации настоящей ересью. Богослов утверждал, что Церковь призвана возвещать Евангелие и в Третьем рейхе, но не в духе его идеологии. Барт пишет смелую публицистическую работу «Жизнь теологии сегодня», доказывая, что христианам нет смысла уповать на новый немецкий порядок. Статья моментально разошлась по всей Германии. Копию Барт направил и самому Гитлеру.

23 июля 1933 года, почти за год до первого Синода Исповедующей Церкви, состоялись выборы руководства Евангелической Церкви Германии. Всем выборщикам предлагали три листа. Два – в поддержку пронацистских руководителей, а третий – за независимых служителей. Барт проголосовал по третьему листу, сделав короткую пометку: «За свободу Евангелия». Этот лист собрал десять процентов голосов в Бонне.

Но по всей Германии выборы завершились победой «немецких христиан». 6 сентября 1933 года Синод Евангелической Церкви Пруссии провел закон о легальном статусе служителей и церковных работников. Все неарийцы или те, кто вступил в брак с неарийцами, по новому закону не могли совершать церковное служение или работать в церковных организациях. Главой Евангелической Церкви был провозглашен рейхсепископ Людвиг Мюллер. Высшие учебные заведения получили приказ: профессоры должны начинать лекции с нацистского приветствия. Барт отказался это делать, заявив ректору Университета Бонна, что привык начинать занятия с молитвы.

Строптивому профессору было запрещено преподавание на кафедре университета. Барт уезжает в Швейцарию и продолжает поддерживать Исповедующую Церковь, уже находясь в этой стране. Протестующий голос Барта не умолкал до полного поражения фашизма...

Папе Римскому – от «брата Карла Барта»

В 1948 году Барта приглашают в Амстердам на историческую Первую Генеральную ассамблею Всемирного Совета Церквей (ВСЦ). Организаторы ассамблеи, а именно первый генеральный секретарь ВСЦ голландский реформатский пастор Виллем Адольф Виссер’т Хоофт, архиепископ Кентерберийский Майкл Рэмси и православный богослов протоиерей Георгий Флоровский, пробудили у него живой интерес к плодотворному межхристианскому диалогу.

Несмотря на ухудшившееся здоровье, Карл Барт в 1966 году отправляется в Рим по приглашению Папы Павла VI. Об аудиенции у главы Римско-Католической Церкви Барт впоследствии говорил с большой теплотой. По его рассказам, Папа в откровенной беседе говорил ему о том, «как нелегко нести ключи апостола Петра и обращаться с ними разумно». Карл Барт, в свою очередь, подарил Римскому Первосвященнику четыре свои книги и на одной из них оставил дарственную надпись: «В совместном служении Единому Господу, эта книга посвящается Епископу Павлу VI, смиренному Божьему слуге от его брата Карла Барта».

Дружба Барта с католиками почти не прерывалась. На теологических семинарах Барт встречался и вел дискуссии с Жаком Маритеном, Карлом Ранером, Гансом Урсом фон Бальтазаром. О своих встречах с Карлом Бартом мог бы рассказать и нынешний Папа Римский Бенедикт XVI, которого сам Барт знал как баварского католического священника, профессора университетов Бонна и Мюнстера Йозефа Ратцингера. А ныне опальный католический богослов Ганс Кюнг в 1957 г. и вовсе защитил в Париже докторскую диссертацию, изданную впоследствии под названием «Оправдание. Учение Карла Барта и попытка его католического осмысления».

Карла Барта можно смело назвать богословом-подвижником. На протяжении десятков лет он скрупулезно создавал фундаментальный труд – «Церковную Догматику». Это сочинение состоит из 13 томов и занимает более девяти тысяч страниц. В нем автор шаг за шагом исследует основы христианства, анализирует сложнейшие процессы церковной и общественной жизни двадцатого столетия. В любую эпоху Церковь, по мысли Барта, должна быть совестью человечества, ее голос должен быть ни много ни мало «пророческим» при любом политическом режиме. Церковь призвана нести спасительное Слово Бога миру и не забывать о том, что ядро церковной проповеди – Иисус Христос.

Ангелы играют друг другу Моцарта

Говоря о Карле Барте, нельзя не отметить еще одно обстоятельство: всю жизнь и богословское творчество швейцарского богослова сопровождала музыка Моцарта. Отдельные главы его «Церковной Догматики», по признанию самого Барта, как раз были вдохновлены прослушиванием произведений австрийского композитора.

Почему именно Моцарт пленил сердце Барта, а не Бах, Гайдн, Гендель, Бетховен? Конечно, и в творческом наследии Моцарта есть солидный пласт церковных сочинений: оратория «Кающийся Давид», кантаты, мессы, духовные сонаты, и проникновенный, хорошо известный «Реквием». Однако Моцарт был не очень близок к традиционной христианской религиозности и его как-то не принято ставить в один ряд с духовными композиторами.

Вот как Барт объясняет свою привязанность к этому композитору: «Моцарт знал о творении в его целостности нечто такое, чего не знали ни отцы Церкви, ни наши реформаторы, ни ортодоксы, ни кто-либо еще из великих музыкантов. Никто из них не мог это сохранить и выразить».

Богослов, по определению Барта, – это «человек, исследующий единую и целостную Истину, которая содержится в Живом Творце, Словом Своим устанавливающим все. Вот эту Божественную гармонию творения проникновенно чувствовал и умел передать в звуках музыкальный гений Моцарта».

Ту же гармонию Вселенной глубоко постигал и истолковывал богослов Карл Барт. «Если мне будет суждено попасть на небеса, то в первую очередь я спрошу там о Моцарте и только потом об Августине, Лютере, Кальвине и Шлейермахере», – не раз говорил он.

В год празднования 200-летия Моцарта в 1956 г., когда Барт отмечал и свой семидесятилетний юбилей, он написал статью, озаглавленную «Письма благодарности Моцарту на небеса». Говоря о благотворном влиянии моцартовских мелодий на его душу, Барт в конце статьи сделал своеобразное замечание: «Я не вполне уверен в том, что ангелы, намереваясь воздать хвалу Господу, играют именно Баха, но я уверен вполне, что друг для друга они играют Моцарта, и Господь радуется, слушая их».

Однажды в Базеле на одном из концертов, как рассказывал сам богослов, ему было некое таинственное видение: сам Моцарт зримо предстал перед фортепиано, на котором играла Клара Хаскил. Облик композитора был настолько ясен, что у Барта на глазах выступили слезы.

Довольно часто случалось так, что параллельно с лекциями по богословию Карл Барт устраивал просветительские беседы о Моцарте. Он сравнивал музыку Моцарта с притчами Христа о Царствии Небесном. Если Бах, например, часто проповедует в музыке, то Моцарт просто играет. И эта свободная игра каким-то чудесным образом возносит душу в мир вечной гармонии и света.