Пророк в своем отечестве

В этом году исполнилось 50 лет со дня смерти Сергея Петровича Мельгунова (1880–1956), знаменитого русского ученого и общественного деятеля. К сожалению, этот печальный юбилей остался незамеченным, ведь имя Мельгунова сегодня мало известно общественности. Что поделать, Сергей Петрович принадлежит к числу тех талантливых людей, о которых сказано в Евангелии: «Никакой пророк не принимается в своем отечестве» (Лк. 4:24).

Между тем еще сто лет назад он пользовался заслуженной славой выдающегося историка, публициста и издателя. Его можно назвать одним из создателей современного российского религиоведения. Статьи и книги Мельгунова, посвященные проблемам свободы совести, истории старообрядчества и сектантства, не потеряли своей актуальности по сию пору.

Мельгунов заинтересовался старообрядчеством («расколом») еще в гимназические годы, написав в восьмом классе домашнее сочинение «Был ли раскол движением прогрессивным или регрессивным?». К этой теме он неоднократно обращался в своих студенческих работах. Всю жизнь Сергей Петрович сохранял уважение к староверию, которое представлял прогрессивной демократической силой.

В начале ХХ века он рассуждал: «Среди старообрядцев мы найдем и такой элемент, который или уклонится совершенно от политической жизни, или будет осуждать всякого рода революционные действия с точки зрения христианской морали. Но в огромной массе все же старообрядчество не лицемерно, а искренно будет приветствовать обновление гражданского и политического строя России».

Историк видел в староверах сторонников освободительного движения и даже называл прославленного «протопопа-богатыря» Аввакума «для своего времени крайним революционером в области политической». Мельгунов писал: «Во всем подчиняясь гражданской власти, неся повинности государственные, отдавая себя на служение благу родины, не щадя жизни своей, старообрядцы, однако, свою совесть и душу ревниво оберегали и хранили от посягательства на них гражданских и чуждых им духовных властей. «Кесарево кесарю, а Божие – Богу». Вот тот евангельский фундамент, на котором построены отношения старообрядчества к государственной власти».

Православную Старообрядческую Церковь, «совокупность живых, верующих душ», Мельгунов противопоставлял господствующей Синодальной Церкви, о которой отзывался так: «Первенствующая Церковь, признанная государственной при старом режиме, превращалась в мертвенное учреждение. Церковь сделалась одной из отраслей бюрократического управления, одним из многочисленных департаментов сложного государственного механизма. Она впитала в себя идеи старого режима и сделалась консервативной силой, охраняющей своим духовным авторитетом одряхлевшие устои общественной жизни. Она являлась врагом свободы и защитницей бесправия».

Убежденный демократ, сторонник конституции и противник полицейского государства, Сергей Петрович смело критиковал ту несовершенную свободу, которая была дарована России после революции 1905 года. Он выступал за равноправие всех религиозных объединений и против того привилегированного положения, в котором находилась Синодальная Церковь: «Ныне господствующая Церковь должна быть немедленно освобождена от прежней государственной опеки. Она должна быть Церковью автономной, самоопределяющейся и самоуправляющейся. Наряду с уничтожением государственной опеки уничтожаются и монополии господствующей Церкви – монополии пропаганды и уголовной охраны. Организованная на таких началах, господствующая Церковь в правовом государстве не будет воплощать в себе идеи насилия над религиозною совестью, как это было за все истекшее время. По отношению ко всем вероисповеданиям будет признана идея равноправия, и истина будет торжествовать внутреннею своею силою».

Будучи сам человеком нерелигиозным, Мельгунов высказывался за свободу совести и для атеистов: «Гарантируя религиозную свободу лицам, принадлежащим к известным вероисповедным группам, государство должно предоставить также свободу не принадлежать ни к какому вероисповеданию. Всякий, достигший законом определенного возраста, должен пользоваться полной свободой религиозного самоопределения. Наконец, должна быть признана свобода преподавания для всех вероучений».

Сергей Петрович пережил три русские революции, две мировые войны, преследования большевиков и эмиграцию. Он скончался от тяжелой болезни 26 мая 1956 года в предместье Парижа Шампиньи-сюр-Марн. С тех пор прошло полвека, но многое из исторического и публицистического наследия Мельгунова по-прежнему остается значимым. Например, статьи, посвященные религиозным вопросам. Хотя они написаны сто лет назад, но до сих пор не утратили своей пророческой актуальности. Ведь нынешняя Россия зачастую напоминает скорее полицейское государство начала ХХ века, чем демократическую страну европейского образца.

Проблемы свободы совести и равноправия религиозных объединений остаются насущными и злободневными. Например, разве это написано не о нашем времени: «Церковная бюрократия окрылилась и пытается даже задавать тон: действуя рука об руку с так называемыми «патриотическими» организациями, она является одной из главных вдохновительниц современной реакции»?

Злободневно звучат слова Мельгунова: «За истекшее прошлое религия насильственно привязывалась к политике, религией пользовались, как орудием властвования, а потому полицейская рука так охотно копошилась в тайниках души у русских граждан. К той же цели она по старой традиции все еще стремится и теперь: казенное тавро благонадежности должно лежать на каждом вероисповедовании».

И, к сожалению, недостижимым для России остается идеал правового государства, описанный Сергеем Петровичем Мельгуновым: «Ни одна Церковь не пользуется никакими прерогативами и особой поддержкой со стороны государственной власти. Равно охраняя религиозную свободу представителей всех без исключения вероисповедных групп, признавая и атеизм, государство совершенно отделяет себя от вероисповедных интересов и окончательно сбрасывает с себя старую оболочку теократической опеки».