Священное безумие датского Дон Кихота

Серен Кьеркегор (1813-1855) не разделял философствование и жизнь, и его творчество бросает дерзкий, эпатирующий вызов незыблемости общепринятого. Философия Кьеркегора лишена системности: большинство его книг написаны под псевдонимами. Он использовал 14 псевдонимов - и это 14 разных авторов со своим мировоззрением. Кьеркегор не берет на себя ответственность за этих персонажей и, таким образом, отказывается от роли "учителя жизни". Для него было важно пробиться к ядру человеческой души, а не навязать некое новое учение, свое видение мира.

При жизни Кьеркегор не был известен за пределами Копенгагена, а той малой известности, что у него была, ей-богу, не позавидуешь. Слава Кьеркегора носила предельно скандальный характер, однако, надо признать, что он всеми силами этого добивался. Он умудрился, например, поссориться с Меиром Гольдшмидтом, главным редактором популярной в то время бульварной газеты "Корсар". Гольдшмидт поначалу очень почитал творчество Кьеркегора, но это только оскорбляло гордого философа, о чем он не замедлил заявить публично.

Результатом были ежедневные карикатуры, зло пародировавшие сутулую спину и тощие ноги Кьеркегора. "Корсар" сделал из писателя истинного "городского сумасшедшего" - едва философ выходил из дома, на него сразу обрушивались улюлюканье мальчишек и колкие шутки прохожих. В последние годы от Кьеркегора отвернулись все его немногочисленные друзья - а все из-за того, что, растеряв последние крохи здравого рассудка, наш Дон Кихот от философии яростно ополчился на ветряные мельницы официальной Лютеранской Церкви. Подобно уличным миссионерам, он распространял памфлеты с нападками на Церковь, которая, по его мнению, проповедовала "лимонадную чепуху".

"Толпа, - пишет Кьеркегор, - вот главный сюжет моей полемики... Хочу открыть толпе глаза, и если она не поймет меня добром, заставлю насильно. Я не хочу бить толпу (одиночка не может бить массу), но я хочу заставить ее бить меня. Вот в каком смысле только я пущу в ход насилие. Раз толпа примется бить меня, внимание ее поневоле должно будет пробудиться".

Серен Кьеркегор был чудаком. Если бы он попал в лапы какого-нибудь недалекого психиатра, то в диагнозе красовалось бы что-нибудь вроде "фершробен" (тот же чудак на медицинском арго) или "шизоидная психопатия". Впрочем, гениальность и безумие ходят рука об руку. Потом, не стоит забывать, что датский философ жил в эпоху романтизма, пестовавшей оригинальность и неповторимость.

Кьеркегор за свою короткую жизнь совершил ряд настолько абсурдных на первый взгляд поступков, что волей-неволей начинаешь склоняться к авторитетному мнению некоторых психиатров: "Да, с философом явно что-то не так". Ведь тут еще и наследственность, как говорится, отягощена. Отца Серена, Михаэля Педерсена Кьеркегора, всю жизнь преследовала навязчивая идея: он воображал себя чудовищным грешником. Детство Михаэля проходило в ужасной нищете, и как-то раз, обуреваемый бессильной злобой и отчаянием, он пригрозил кулаком безответным небесам и проклял жестокосердого Бога. Об этом он будет мучительно жалеть всю оставшуюся жизнь и в наследство своему гениальному сыну оставит чувство вины и ужаса за совершенное преступление. Второй смертный грех Михаэль совершил, будучи взрослым и вполне состоятельным человеком: когда умирала его первая жена, он полюбил ее сиделку, и та вскоре стала его второй женой... Плодом этого греховного союза и был Серен. Впоследствии в своем дневнике он так напишет о своем рождении: "Явился я на свет благодаря преступлению, явился я вопреки Божьей воле".

В семье Кьеркегора бытовало убеждение, что за неимоверные грехи Михаэля Господь наказывает все его потомство. Сквозь призму этого убеждения ранняя смерть пятерых из семи его детей виделась вполне закономерной и справедливой: у Михаэля не было ни тени сомнения, что он переживет все свое потомство. На очереди был Серен и его брат Петер Христиан. Но произошло чудо, и 9 августа 1838 года в возрасте 82 лет Михаэль Педерсен Кьеркегор скончался - душа, измучившая себя и других, наконец-то обрела покой. Серен не был готов к такому повороту событий - он-то был уверен, что вот-вот умрет, и не строил никаких жизненных планов. Теперь же картина мира несколько поменялась. Но не сильно - им овладела мысль, что он проживет не более 33 лет. Не исключено, что напрашивающаяся здесь параллель с Христом бессознательно подразумевалась философом.

Непростые, пропитанные виной и страхом наказания взаимоотношения Серена с отцом были опытом, легшим в основу его будущего труда "Страх и Трепет". Главный герой произведения - библейский патриарх Авраам, собирающийся по велению Бога убить своего сына Исаака (это жертвоприношение является прототипом распятия Христа). "Мы привыкли рассматривать эту историю как что-то от нас отдаленное, нечто сказочное, фантастическое", - считал Кьеркегор, предлагая увидеть в мифе реальность. Кьеркегор рассуждал так: с точки зрения здравого смысла Авраам либо безумец, либо преступник. Его поведение абсурдно. Но ведь Бог всеблаг, и он не может допустить отвратительного преступления. Однако в чем был бы подвиг Авраама, если с самого начала он знал, что Бог не допустит жертвы? А если Авраам верит в злые намерения Бога, то почему он от Него не отречется? Это тупик, это та невыносимая граница отчаяния, которая преодолима только "прыжком в веру".

Эту живую, страстную, предвзятую веру Авраама поэт противопоставляет вере современной ему Церкви, которая есть не что иное, как инструмент успокоения, обретения сладостного блаженства, порядка и покоя. Авраам же верит по-настоящему и по-настоящему страдает, и источником его страданий является вера, в основе которой лежит абсурд, парадокс. Такая вера не успокаивает человека, но делает его жизнь исключительной, Единичной, безумной.

Свою жизнь Серен видел отмеченной печатью избранности и уникальности.

История любви Серена к Регине Ольсен, как ясное зеркало, отражает его изломанную натуру, мучительные озарения и провалы. Он познакомился с ней, когда ему был 21 год, а ей 14, и потратил 3 года на то, чтобы войти в доверие ее семьи, все разузнать о своей избраннице, воспитать ее эстетический вкус и, помимо всего прочего, застраховаться от соперников.

План сработал, и Регина попалась в силки к коварному Дон Жуану - в 1840 году была объявлена помолвка. И вдруг случается нечто совершенно непредсказуемое: без всякой на то внешней причины Кьеркегор разрывает отношения с Региной. Невеста потрясена и страдает, ее отец молит Серена изменить свое решение, но тот надевает на себя личину безучастности.

Существует множество версий этого нелепого поступка, единственное неоспоримо - Кьеркегор никогда не переставал любить Регину. "Бог запретил мне жениться", - пишет Серен в своем дневнике. Отречение было той жертвой, которую Кьеркегор, подобно Аврааму, должен был принести Богу. Оно также было условием творчества: "Ни один мужчина не стал поэтом благодаря девушке, на которой женился, ибо посредством этого он становится лишь отцом. Никто еще не стал святым с помощью девушки, полученной в жены, ибо кандидат в святые не получает в жены никого. Женщина вдохновляет, покуда мужчина не владеет ею".

Психиатр назвал бы все это бредом всемогущества, но именно такая болезненная сосредоточенность на себе и своих страданиях была тем cogito, из которого Кьеркегор вывел всю свою философию.