Тибетский монах с берегов Гудзона

- Роберт, расскажите, пожалуйста, почему вы заинтересовались буддизмом?

- Я родился в Нью-Йорке и был очень глупым молодым человеком. Тем не менее лет в 17-18 я решил, что американская культура еще глупее меня. Я пытался понять, как устроен мир. Мне не нравилось, когда религиозные люди говорили, что "надо просто верить". Также мне не нравились те европейские философы и ученые, которые тоже говорили, что ничего понять невозможно, а можно лишь изучать науки или смотреть в телескопы...

Я почувствовал, что, может быть, смогу найти ответы на свои вопросы в более высокой цивилизации Индии, где, возможно, сохраняется нужное мне знание. Я бросил университет и отправился в Индию на манер нищенствующего бродяги. Это было в начале 60-х, хиппи еще не было, поэтому ко мне все относились очень дружелюбно - давали кров и еду. В Индии я встретил много индийских гуру, известных мусульманских суфиев, и в конце концов добрался до Тибета. И тут я почувствовал, что попал домой.

- И, как я понимаю, надолго задержались там...

- Да, я был счастлив, что открыл для себя древнюю культуру, сохранившуюся до сих пор. Буддизм из Индии перешел в Тибет тысячу лет назад, когда мусульманское, а потом и британское вторжение разрушили старую индийскую культуру. Но она по-прежнему жива в Тибете, Монголии и Бурятии.

По моему мнению, это более высокая культура. Именно поэтому я решил посвятить жизнь ее изучению. Там же я стал монахом, поскольку это означало стать своего рода студентом и даже получать некое подобие стипендии (например, нам давали бесплатный обед!).

Я пробыл монахом больше пяти лет, а потом мой учитель, калмыцкий наставник Вангьял, рекомендовал мне оставить монашество. Он полагал, что мне не удастся сохранить монашеские обеты и был прав.

- А что было потом?

- Я вернулся в университет и, завершив работу над докторской диссертацией, стал профессором. Вот, собственно, и вся моя история.

- И тем не менее вы живете на Западе... Что вы делаете, чтобы привлечь внимание людей к ценностям Востока?

- Мы живем в очень опасное время, так как люди западной культуры решили, что те отрасли знания, которые в Индии и Тибете мы называем "внешними" (то есть физика, биология, естественные науки, математика), - наиважнейшие. В результате такого сдвига в европейской традиции мы имеем ядерное оружие, Чернобыль.

Те же, кто, напротив, большее значение придает "внутренним наукам" ("адхъятма-видья"), считают, что овладеть своей душой важнее, чем завоевать мир. И эта культура "внутренней науки" все еще существует в Тибете, Монголии... Я рад, что по всему миру появились тибетские учебные центры.

Цель моей жизни - привлечь внимание западной культуры к восточной, в частности к этике ненасилия, попытаться скомпенсировать существующий культурный дисбаланс. И это не относится к одному Тибету или одной Бурятии. На мой взгляд, это важно для будущего всей планеты.

Еще мне хочется подчеркнуть одно существенное отличие буддизма от ближневосточных религий, которое всегда демонстрирует Далай-лама, выступая с лекциями на Западе. Он не вступает в чреватое конфликтами религиозное соревнование за число новообращенных, а, напротив, говорит: "Пожалуйста, не обращайтесь в буддизм. Сохраняйте верность своим религиям. Мы, буддисты, не занимаемся миссионерской деятельностью, мы стремимся помочь людям всех вероисповеданий".

Живя в плюралистическом обществе, мы придерживаемся в университете той же позиции: мы не занимаемся обращением студентов, а пытаемся научить их мыслить, постигать свой внутренний мир, но не присоединяться к той или иной религиозной группе.

И это очень важно. К сожалению, Патриарх всея Руси нервничает по поводу приезда Папы Римского, также его беспокоит присутствие протестантов из западных стран, проповедь мусульман. Хорошо, если бы Православная Церковь ясно понимала, что буддизм в этих сражениях за паству не участвует. Мы не миссионеры!

- Роберт, что является сейчас для вас главным?

- Моя главная забота - "Тибетский дом" в Нью-Йорке. Это организация посвящена тибетскому культурному наследию. Кроме того, я заведую кафедрой "Чже Цонкапы", созданной лет 15 назад в Колумбийском университете Нью-Йорка в связи с проектом перевода Тэнгьюра (комментаторская часть древнего тибетского буддийского канона, включающая около 4000 текстов. - А.Т.). Можно сказать, мы продолжаем дело российской "Библиотеки Буддики" (многотомное издание буддийских текстов, выходившее в России в начале ХХ века. - А.Т.).

А вообще буддологи обычно работают на кафедрах религиоведения. Для многоконфессиональной страны очень важно иметь такие кафедры - их работа помогает избежать религиозного фанатизма.

- Чем вам запомнилась эта поездка?

- Больше всего меня поразило посещение Санкт-Петербургского буддийского храма, где многие годы настоятельствовал Агван Доржиев. Как известно, он сыграл важную роль в истории буддизма в России. Он родился в Бурятии. Получил блестящее богословское образование в Тибете и Монголии, стал одним из учителей Далай-ламы XIII и его доверенным лицом. Он удостоился несколько раз встретиться с российским императором Николаем II и получил согласие на строительство буддийского храма в Петербурге. Он был также одним из инициаторов сближения России и Тибета.

В США сейчас тысячи тибетских буддийских центров, где изучаются основы буддизма, но таких замечательных зданий, как храм в Петербурге, у нас и сейчас нет. Россияне должны гордиться им. Уже в начале ХХ века Россия настолько опережала большинство европейских стран в веротерпимости, что даже царь оказал протекцию строительству буддийского храма. И президент Путин, на мой взгляд, должен был бы считать честью продолжить традиции царского патронажа над этим памятником в его родном городе!