Сергей Путилов Отъезд в Синайский монастырь Святой Екатерины из отеля, прилепившегося к северной окраине города Шарм-эль-Шейха, как твердо обещал мне гид Мухаммед, должен состояться в 22 часа 30 минут. Я не учел, что он имел в виду тридцать египетских, а не наших минут, поэтому до появления запоздавшего автобуса проскучал в холле добрых полчаса. За это время услужливый метрдотель снабдил меня большой коробкой с провиантом. Аккуратно завернутые в целлофан помидор, огурец, гоава - местный плод, похожий по виду и вкусу на нашу грушу, сладкие булочки, сыр завтра будут как нельзя кстати.
Ночная пустыня
Наконец тьму египетскую пробивает фарами громадный автобус. Из его передней двери бодро выскакивает уже знакомый мне по встрече в аэропорту сотрудник турфирмы Валид. Приветствуем друг друга на непонятном англо-арабском диалекте, хотя Валид, как позже выяснилось, прекрасно говорит по-русски. Показываю ему паспорт, без которого на первом же блокпосту можно "отдохнуть" не на Красном море, а в камере предварительного заключения. После войны за Синай в 1973 г. египтянам всюду мерещатся израильские лазутчики.
Погружаюсь в прохладные недра автобуса. Шарм-эль-Шейх сияет неоновыми огнями казино и ночных дискотек. Быстро минуем цитадель развлечений, проезжаем аэропорт и выруливаем на шоссе, где по безжизненной пустыне устремляемся в сторону гор, залитых лунным светом. Валид пытается что-то говорить в микрофон, но быстро умолкает, поняв, что большинство русских паломников уже давно спят.
В половине третьего ночи просыпаюсь оттого, что зуб на зуб не попадает. Водитель по привычке включил кондиционер на "заморозку", хотя в глубине Синайской пустыни ночью довольно холодно. Остановка у какого-то КПП. Полицейский с автоматом на плече проверяет документы у водителя, в то время как его напарник шарит под днищем автобуса зеркалом на длинной палке. На ковриках под растянутыми на жердях обрывками ткани сидят бедуины. Традиционные шерстяные плащи накинуты поверх спортивных курток, на ногах - кроссовки. Один курит кальян. На туристов - ноль внимания, явно не бедные кочевники, кормящиеся доходом от продажи изделий рук своих туристам, скорее контрабандисты.
Монастырь Святой Екатерины, основанный в VI веке, расположен на высоте 1570 м. Он служит стартовой площадкой для всех желающих подняться на библейскую гору Хорив, или Джебель-Муса, по-арабски. Однако красотами древнего монастыря-крепости путники смогут насладиться только на обратном пути с горы. В этой же православной святыне находится знаменитая Неопалимая купина - несгорающий куст, из которого Бог 3,5 тысячи лет назад приказал Моисею вывести израильтян из Египта.
Куда не пройти верблюду
Всем нам предстоит вскарабкаться на гору высотой 2200 м. Наша разношерстная компания во главе с проводником отправляется в направлении монастыря. Поднимаемся по каменным ступенькам, минуем монашеский склеп, внутри которого на полках стоят черепа сотен монахов, живших здесь тысячу лет назад. Покойников сначала хоронят на кладбище в маленьком монастырском саду, затем их кости вынимают, обмывают в вине и помещают в склепе.
Этот обычай сложился потому, что, как и в других монастырях, расположенных в каменистой пустыне, выдалбливать могилы в грунте очень трудно, сказывается также и дефицит территории, принадлежащей монастырю. Но эта традиция имеет для монахов и особый духовный смысл, постоянно напоминая им о бренности бытия. Оставляем позади приземистую часовню мученика Трифона, входим в ворота, огибаем монастырские стены и по каменистой тропе движемся наверх.
С каждой минутой склон, издали казавшийся пологим, становится все круче. Рядом с повязанными на поясе теплыми куртками шагают итальянцы, бодро движутся навьюченные рюкзаками низкорослые японцы. На ум приходит, что подобное интернациональное скопление людей, наверное, наблюдалось разве что во время строительства Вавилонской башни. Светящийся точками фонариков людской поток извивается серпантином вокруг горы.
Тут же вперемежку с людьми идут верблюды, хозяева которых непрестанно оглашают воздух пронзительными криками: "камель!", "верблюд!". В хрониках Евтихия, Патриарха Александрийского, жившего в IX веке, говорится, что когда византийский император Юстиниан построил монастырь, то он поселил рядом с собой около двухсот семей, привезенных с северного побережья Анатолии. Этим семьям было поручено охранять и обслуживать монастырь. Этнически они относятся к синайским бедуинам, однако считают себя греками и очень гордятся, когда другие их так называют. Эти люди уже давно исповедуют ислам, но по-прежнему поклоняются христианским мученикам Екатерине и Георгию и раз в год поднимаются на вершину горы Моисея.
Местность освещена призрачным лунным светом, а луч фонарика только слепит глаза, поэтому легко споткнуться и угодить под верблюда. Короткий привал на придорожном валуне в компании с незнакомыми пилигримами. От нашей группы осталось уже менее половины. Воспользоваться навязчивым сервисом арабов, тут же торгующих прохладительными напитками и шоколадом, не рискую, памятуя о дизентерии и пользе горного восхождения натощак. Луч прожектора, установленного на массивной видеокамере темнокожего оператора, выхватывает из темноты уставшие лица.
Тем не менее настроение у всех приподнятое и останавливаться на достигнутом, похоже, никто не намерен, даже преклонных лет француженка и присевший рядом седой самурай. Закинув рюкзаки на плечи, поднимаемся дальше. Вообще-то большинство паломников русские.
Последние семьсот вырубленных монахами в скальной породе монументальных ступеней, как и предупреждали все путеводители по Синаю, оказались самыми трудными. Тропа становится гораздо круче и при этом сужается настолько, что двоим на ней не разойтись. Верблюдам дальше хода нет, поэтому многим путешественникам приходится спешиваться. Вперед вырываются молодые и сильные. Не отстают вездесущие японцы и, как ни странно, пожилая француженка. Рассвет на вершине горы смогут встретить не более 20 пилигримов.
Ветер заметно крепчает, его пронизывающие порывы заставляют застегнуть теплую куртку на молнию и поднять воротник. Температура явно падает и приближается к нулю. Предприимчивые бедуины тут же предлагают напрокат верблюжьи одеяла по цене 2 доллара за штуку.
Рассвет в горах
Последний рывок, и вот наконец вершина. Под яркими звездами возвышаются каменные своды небольшого храма Св. Троицы. Часовня, венчающая гору Хорив, сложена в 1934 году из каменных блоков, оставшихся от церкви, возведенной Юстинианом в 532 году и несколько раз разрушавшейся. До рассвета еще час, но, хотя на часах всего 4.30, окрестности просматриваются довольно хорошо. Во все стороны простираются окутанные сизой мглой горные хребты. Взобраться на двухметровый камень, венчающий гору Хорив, поначалу не рискую - внизу как-никак двухкилометровая пропасть. Кладу на каменную макушку Джебель-Мусы свой рюкзак и, обхватив ее руками, засыпаю стоя в полной уверенности, что взобраться туда никто не сможет. Там просто нет места. Каково же было мое удивление, когда через полчаса чуткого сна меня расталкивают под локоть двое японцев, требуя посторониться. С завидной ловкостью они обосновываются на площадке размером с портфель.
На востоке свинцовый небосклон заметно светлеет. Появление узкой розовой полоски в облаке вызывает оживление в рядах приунывших было паломников. Через двадцать минут на востоке сквозь тучи прорвался золотой луч. Вслед за ним под радостные аплодисменты светящийся диск солнца начал быстро подниматься все выше и выше. Наконец во все стороны от горизонта до горизонта хлынули снопы света. Вершины гор окрасились нежным розовым цветом.
Не утерпев, делаю отчаянный рывок над бездной и пересаживаюсь к японцам. Они, похоже, на меня не сердятся, только весело показывают руками, чтобы я не слишком шевелился, а то все вместе полетим в пропасть. Окончательно светает. От простирающегося во все стороны горного ландшафта захватывает дух. Тем не менее пора спускаться вниз, где нас ждут завтрак и чашка горячего чая. Неохотно спускаюсь с насиженной вершины. Впереди длинный спуск в долину, туда, где у основания горы стоит древний монастырь Святой Екатерины.
Крепость Юстиниана
Православная цитадель, казавшаяся издали игрушечной, вблизи поражает своими размерами. Крепость Юстиниана впечатляет неприступностью сложенных из громадных гранитных блоков двадцатиметровых стен. Они были призваны защитить две главные святыни обители - куст Неопалимой купины, из пламени которого Господь воззвал к Моисею, и мощи святой великомученицы Екатерины, глава и десница которой хранятся в алтаре соборного храма.
Подойти к древней обители можно только по дну глубокого ущелья. Южная стена поднимается по склону Хорива, а северная спускается к подножию горы Святой Епистимии. Строители знали толк в фортификационном искусстве: откуда ни приближайся к монастырю, все равно окажешься под обстрелом. Например, из вон той черной бойницы, расположенной прямо над моей головой, в древности меня могли запросто облить кипящим маслом. Сейчас, конечно, обитель осаждают не воинственные бедуины, а толпы туристов. Им во что бы то ни стало надо уложиться в промежуток времени от 8 до 12 утра, когда монастырь открыт для посещения. В старину же монахам угрожали опасности, связанные не только с нарушением распорядка дня. Именно постоянные набеги воинственных кочевников побудили императора Юстиниана окружить мирную обитель неприступной каменной стеной.
Напоенный ароматом эвкалипта сухой воздух прокален градусов до сорока, но дышать им легко, как в финской бане. В ожидании открытия монастыря мы расселись на груде камней, сложенных в тени крепостной стены. Наш гид рассказывает о том, как первые подвижники появились у святой горы еще в III веке. Они проводили дни в своих кельях, питались только финиками, отказывались даже от хлеба, вина и масла. И только вечером в субботу собирались в небольшой церковке возле Неопалимой купины, чтобы провести ночь в молитве, а ранним утром отслужить Божественную литургию и, причастившись, снова разойтись на неделю.
Спокойная жизнь, однако, у анахоретов никак не налаживалась. Автор IV века Аммоний, например, стал свидетелем нападения воинственного эфиопского племени, разорявшего набегами города Сирии, Палестины и Египта. Вместе с игуменом он успел укрыться в башне рядом с церковью, все же остальные сорок отшельников были зверски убиты. Набеги случались постоянно, поэтому неудивительно, что в один прекрасный день терпение монахов лопнуло. Они пожаловались на жестоких детей пустыни самому императору Юстиниану, чья империя к середине VI века раскинулась от Месопотамии до Атлантики. Его строители под руководством архитектора Стефаноса возвели монументальную крепость, причем ее стены за 14 веков почти не обветшали.
Охранная грамота Мухаммеда
Взглянув на часы, смотритель в красном тюрбане наконец отпирает тяжелую, окованную железом дверь. В низкий стенной проем мгновенно хлынула лавина посетителей. Попав внутрь, сразу понимаешь, что с жилплощадью у монахов явно большие проблемы. Монастырь, стиснутый со всех сторон крепостными стенами, веками разрастался внутрь нагромождением причудливых форм и потайных ходов, словно муравейник. Здесь много кривых улочек и тупиков, расположенных на разных ярусах. Плоские крыши нижних зданий нередко служат двориками для верхних. Прилепившиеся друг к другу кельи и другие монастырские постройки поддерживаются множеством арок.
Туристы разбредаются по многочисленным ответвлениям крепости. На каменном приступке лежит огромный ржавый утюг с метровой рукоятью, поднять который не под силу, наверное, и Шварценеггеру. Спотыкаясь на крутой лестнице и наступая друг другу на пятки, поднимаемся по темным коридорам.
Мерцающий свет свечи выхватывает из темноты закрепленный на стене большой пожелтевший лист с потрепанными краями и оборванным углом под стеклом - копию знаменитого ахтинаме (охранной грамоты), дарованной монастырю самим Пророком Мухаммедом. Это удивительное свидетельство веротерпимости основателя ислама обеспечило инокам после арабского завоевания Египта не только неприкосновенность и защиту, но и освобождение от податей и неприкосновенность владений. Легенда гласит, что в одну из своих поездок в качестве купца Мухаммед посетил обитель. Монахи в долгу не остались и предложили построить на территории монастыря мечеть, что и было сделано в XIII веке. Подлинник манускрипта на арабском языке с рисунком маленькой мечети на полях хранится в Стамбуле.
Японцам вход воспрещен
Заворачиваю за угол и в нише под невысокой аркой вижу каменный колодец Моисея. Бежав из Египта, Моисей пришел в землю Мадиамскую и сел здесь, утомленный зноем. Сейчас монахи благодаря проложенным под землей железным трубам берут воду из источника в другом месте. Тем не менее именно этому колодцу обязаны своим появлением зеленый оазис и расположенный в нем монастырь. Для анахоретов родник, берущий начало из толщи скальных пород, с незапамятных времен остается единственным источником воды. Его живительной влаги хватило даже на то, чтобы разбить небольшой сад. На столе у монахов круглый год овощи и фрукты со своего огорода. Впрочем, много им не надо, ведь в обители, некогда насчитывавшей до четырехсот подвижников, сейчас их всего около тридцати, все они греки.
Древняя церковь Преображения выстроена архитектором Стефаносом из гранитных блоков в форме классической византийской базилики. Ко входу ведут ступени, на которых столпилась большая группа японцев. Они не могут понять, почему настоятель храма не хочет пускать их внутрь. Путеводитель, между прочим, предупреждал, что для неправославных церковь может оказаться закрыта. Сверху по лестнице спускается длинный как жердь бородатый монах с четками в руке. Протягиваю ему ярко иллюстрированную книжку, изданную подмосковной Свято-Екатерининской пустынью, которую я захватил специально для такого случая. Он сначала отказывается принять подарок, а потом неожиданно по-русски говорит "Спасибо"!
Тем временем японцы образовали у входа настоящую пробку. Наконец инцидент улажен и, толкнув тяжелую резную дверь, настоятель пропускает внутрь ошеломленных столь недружественным приемом представителей Страны восходящего солнца. Пристраиваюсь за ними. Такой двери я еще не никогда не видел. Деревянным трехметровым входным вратам в церковь 1400 лет. Византийские мастера изготовили их из ливанского кедра и искусно украсили рельефами животных, птиц, цветов и листьев. Сверху по-гречески строка из 117-го псалма: "Вот врата Господа; праведные войдут в них". Захожу в полутемный храм и после раскаленного зноя пустыни погружаюсь в прохладу базилики. Уже в притворе можно увидеть около 20 редчайших икон VI-X вв. В целом же монастырь - самый крупный хранитель древнейших православных икон, количество которых исчисляется сотнями.
Неожиданно какой-то бедуин выхватывает у меня из рук роскошный фотоальбом с видами обители, который я всего пять минут назад приобрел в книжной лавке. Бросаюсь в погоню, но похититель, вместо того чтобы кинуться наутек, ведет себя совершенно необъяснимо. Он прикладывает альбом к стеклу, за которым помещены иконы, таким образом освящая его. Оказывается, это его способ заработка.
Святая святых
Базилика Преображения поражает огромным внутренним пространством. Снаружи она практически незаметна среди нагроможденных друг на друга построек. Монолитные гранитные колонны, по шесть с обеих сторон, увенчаны резными коринфскими капителями и соединены арками. В основании каждой из них скрыты мощи мучеников - жертв бедуинских набегов. Огромные узорчатые паникадила спускаются с потолка на цепях.
Инок зажигает свечи на высоких подсвечниках перед Царскими вратами и начинает негромко читать молитву. Другой ходит по храму, размахивая массивной кадильницей, которая методично бряцает в такт его шагов. Служба бывает здесь четыре раза в день в те в часы, когда монастырь закрыт для посещения. Туристов на службу не пускают, но сейчас явно сделано исключение. Здесь в отличие от наших храмов расположены два ряда деревянных узких кабинок (стасидий), в которых во время богослужения можно если не сидеть, то хотя бы стоять, опершись на высокие подлокотники.
Через сделанную слева в иконостасе специально для туристов дверь проходим в ризницу, соединенную с алтарем. Говорить и фотографировать здесь строго запрещено. Древняя беломраморная рака, на которую жестами указывает Валид, хранит мощи великомученицы Екатерины. На Синае арабы-мусульмане, не говоря уже о веками прислуживающих монастырю бедуинах, очень почтительно относятся к этой христианской святой.
После крестовых походов Екатерина стала одной из самых почитаемых святых в Европе. Почитали ее и на Руси. Еще в 1558 году царь Иван Грозный отправил в Синайский монастырь посольство с несметными дарами. Это была и церковная утварь, и собольи шубы на бархате, и шелковый золотом шитый покров на мощи святой Екатерины, и сотни золотых рублей. Полученные средства позволили монахам начать строительство часовни в честь святой в самой высокой точке Египта - на вершине Джебель Катрин (2642 метра над уровнем моря).
Все цвета радуги
Поднимаю голову и вижу под куполом огромный мозаичный свод, изображающий евангельскую сцену Преображения Господня. Византийские мастера, создавшие в VI веке этот шедевр, укладывали разноцветные кристаллические пластинки под небольшим наклоном друг к другу. Это создает поразительный эффект игры света и тени, расцвечивая свод во все цвета радуги.
После просторного собора монастырский двор кажется тесным и крохотным. На узких мощеных улочках едва могут разойтись два-три человека. Я шагаю в направлении, где, согласно плану обители, должна находиться легендарная Неопалимая купина. Растение, насчитывающее более 3500 лет, уцелело от посягательств туристов исключительно благодаря высокой каменной ограде, возведенной монахами. Зеленые листочки колючего кустарника непреодолимо манят к себе, но ухватить хотя бы микроскопический кусочек реликвии нет никакой возможности - слишком высоко. Позже мне удалось приобрести в сувенирной лавке несколько заламинированных листиков, похожих на крапивные. По словам гида, это единственный куст такого рода на всем Синайском полуострове, причем ни одна попытка высадить его побег в другом месте успеха не имела. В расщелинах между камнями ограды белеют сложенные в несколько раз кусочки бумаги - многие паломники хотят таким образом донести свои сокровенные пожелания до Бога.
Библейские события, происходившие на горе Хорив тысячи лет назад, становятся здесь удивительно близкими. Толща времен будто стерлась в сухую желтую пыль, которая лежит повсюду. В тишине безлюдного синайского полдня кажется, что из-за скалы вот-вот выйдет Моисей, ведущий на водопой стадо коз и овец. Но вместо него появляется наш гид Валид, который кричит, чтобы мы быстрее шли к автобусу: надо успеть пообедать и заехать на обратном пути в столицу мирового дайвинга Дахаб.
