Размышления в сумерках

Подмосковное Мураново – самый известный адрес Евгения Боратынского. Фото Евгения Никитина

В марте нынешнего года исполняется 225 лет со дня рождения Евгения Боратынского.

Исследователями давно замечено: место рождения всегда каким-то образом влияет на жизнь человека, на его характер. «Боратынский появился на свет в тамбовской лесостепи, там, где она постепенно переходит в неоглядные саратовские степи. Сердцевина страны, матерая российская глушь…» – пишет биограф поэта Валерий Михайлов в книге, изданной в серии «ЖЗЛ» (2015). Но сам же Евгений Абрамович замечал в одном из дорожных писем, что скучные, однообразные пейзажи позволяют многое неспешно обдумывать: «Путешествие по нашей родине тем хорошо, что не мешает размышлению».

По знакомым тропам

Неслучайно именно в такой местности родился лирик философского склада. Родители Боратынского поселились на Тамбовщине в 1799 году. Отец поэта, только что вышедший в отставку 35-летний генерал-лейтенант, показал себя образцовым хозяином усадьбы. «На склонах двух широких холмов был разбит парк, он террасами нисходил к большому овальному пруду; за сине-зеленой гладью воды простиралась роща и вдруг резко обрывалась глубоким, заросшим кустами оврагом, на дне которого бормотал ручей. Аллеи парка дышали умиротворяющим покоем, а разбегающиеся в дебри тропинки обещали сказочные приключения. Усадебный дом был одноэтажным, с пристроенным к нему полукруглым бельведером в белоснежных колоннах», – сообщает автор жизнеописания. В пяти верстах от этого здания, в урочище Мара, Абрам Андреевич выстроил еще один дом. В нем и провел детство Евгений Боратынский. Мару он тепло вспоминал в стихах, например в элегии «Родина» и в «Стансах». После смерти отца имение постепенно стало приходить в упадок. Это отразилось в знаменитой элегии 1835 года «Запустение»: «Душой задумчивый, медлительно я шел / С годов младенческих знакомыми тропами…»

Настоящее запустение наступило здесь в середине ХХ века. Сейчас на месте имения, где рос Боратынский, – пустошь. Мара погибла от бесхозяйственности и равнодушия, как и множество других русских усадеб. Но местные энтузиасты верят, что родовое гнездо поэта когда-нибудь возродится.

Рядовой из пятой роты

В 1818 году Боратынский вступил рядовым в лейб-гвардейский Егерский полк, расквартированный в Петербурге. До наших дней немногое сохранилось от комплекса зданий Семеновского полка, где снимал квартирку молодой военный. (Ныне – Пионерская площадь.) Именно в ту пору, как полагают биографы, Боратынский начал писать стихи. Служба его была необременительна, и, пользуясь свободным временем, он окунулся тогда в литературную жизнь и богемный быт. Познакомился через своего троюродного брата Александра Рачинского с поэтами – Дельвигом, Кюхельбекером, Гнедичем. Кстати, с Дельвигом Евгений Абрамович и снимал в складчину ту самую квартиру в 5-й роте. Этот же друг-поэт отнес в редакцию первые стихотворения 18-летнего Боратынского, а также свел его с Пушкиным. Какое-то время эти поэты составляли неразлучную троицу.

Боратынский быстро развивался как поэт. Его стихи 1819 года уже весьма зрелые, технически совершенные. Но столичная жизнь скоро завершилась. В январе 1820 года Боратынский был произведен в унтер-офицеры и переведен из гвардии в пехотный полк, стоявший в Финляндии в районе нынешнего города Котка. Позже он служил в корпусном штабе в Гельсингфорсе. Все эти годы Евгений Абрамович регулярно печатал стихи – например в альманахе «Северные цветы».

От Москвы до Казани

По выходе в отставку, в феврале 1826 года, Боратынский поселился в Москве. Там он вновь окунулся в литературную среду, начал готовить к публикации стихи и поэмы, а однажды слушал в доме Сергея Соболевского на Собачьей площадке чтение Пушкиным трагедии «Борис Годунов».

И уже в июне он женился. Военная служба научила его быстроте и решительности. С супругой Анастасией Львовной, дочерью генерал-майора Энгельгардта, он поселился в Большом Чернышевском (ныне Вознесенском) переулке, в доме 6/3. Двухэтажный особняк тогда принадлежал тестю поэта. В гости к Боратынскому сюда не раз приходил Пушкин. За два века дом неоднократно перестраивался. Его стены помнят известных людей разных эпох. Так, в 1923–1959 годах здесь жил и работал видный архитектор Иван Жолтовский; на стене дома установлена мемориальная доска в его честь. Сегодня это объект культурного наследия федерального значения.

В 1826–1827 годах поэт неоднократно бывал в московском салоне красавицы и покровительницы искусств княгини Зинаиды Волконской в ее доме на Тверской улице (ныне в этом доме, сильно перестроенном, располагается магазин «Елисеевский»). Там бывали также Пушкин, Мицкевич, Веневитинов, Вяземский, Каролина Павлова, Карл Брюллов... В тот период Боратынской перерождался из автора любовных элегий в философского лирика. «Это была пора его поэтического возмужания», – отмечает биограф. Посещает он и другие литературные салоны, гостиные, вечера; готовит к публикации первую книгу стихотворений и поэму «Бал». В ту пору Боратынский часто виделся с Пушкиным: в частности, они вместе появлялись в Благородном собрании.

А вот здание Межевой канцелярии (Хохловский переулок, д. 10, стр. 1) помнит Боратынского-чиновника. Около трех лет он ходил сюда на службу, пока не вышел в 1831 году в отставку с чином губернского секретаря. Кстати, на этом месте его сменил другой известный поэт – Николай Языков. Здание имеет в основе палаты ХVII века, но в последующие века не раз перестраивалось. После 1917 года в стенах бывшей Межевой канцелярии размещались и коммунальные квартиры, и мелкие конторы. К началу ХХI столетия дом пребывал в запущенном состоянии и мог разрушиться. Недавно он был полностью отреставрирован «в облике ХIХ века».

Холерную эпидемию осенью 1830 года семья Боратынских пересидела в особняке Энгельгардта. Но через год прошел слух, что к Москве снова приближается опасная болезнь, и супруги с двумя маленькими детьми отправились в Каймары – имение тестя-генерала, находившееся в 12 верстах от Казани. По пути в Каймары поэт многое обдумал. Он как раз в то время уволился со службы и собирался целиком посвятить себя литературе. Хотел спокойно поработать в сельской усадьбе, не читая столичных журналов (в них как раз публиковались отзывы на его новую поэму «Наложница», само название которой иные из критиков сочли неблагопристойным). В итоге он прожил в Каймарах целый год и действительно много написал: в числе прочего – два стихотворных послания к Языкову, повесть в прозе «Перстень», стихотворение «На смерть Гёте». Занимался он там и хозяйством, все чаще подменяя сильно сдавшего тестя. Там же у него родилась дочь Маша. Время от времени поэт наведывался со светскими визитами в Казань, где завел знакомство с математиком Лобачевским.

Поэт и строитель

Самый известный адрес Боратынского – усадьба Мураново в северо-восточной части Подмосковья. Впервые он побывал там в 1827 году и тогда же написал элегию «Есть милая страна, есть угол на земле…» В ней Боратынский словно бы определил наперед всю свою жизнь в этом «вожделенном краю». (Элегию эту он через несколько лет значительно исправил и дописал.) Начиная с 1828 года Боратынский почти ежегодно жил здесь с семьей в летнее время. А после смерти тестя он всерьез взялся за обустройство усадьбы, начавшей было приходить в упадок. В его письмах той поры – масса хозяйственных деталей: о ценах на лес, найме рабочих и пр. В поэте появились деловитость, предприимчивость, трезвый расчет. В Муранове он задумал возвести лесопилку и кирпичный завод, перестроить заново, значительно расширив по площади, барский дом – чтобы потом посвятить все свое время поэзии. По собственному плану и чертежам он возводит в усадьбе новый дом, предусмотрев все для удобства и уюта членов семьи. Он лично спроектировал и комнату для занятий детей (их было семеро) – без окон, чтобы не отвлекались. Да и вообще комнаты дома при Боратынском тонули в полумраке, ведь поэт не выносил яркого света. «Перед зданием разбили цветник; к пруду сбегал широкий зеленый луг, а за гладью воды поднимались округлые холмы, поросшие ельником. Двухэтажный дом, сложенный из могучих бревен, и слегка возвышающуюся над ним башню у одноэтажной пристройки обложили кирпичом», – пишет Валерий Михайлов.

К лету 1842-го работы были в целом закончены, и новый год Боратынские встречали в новом доме. Письма Евгения Абрамовича в тот период дышат благодушием: наконец осуществилась его давняя мечта о «спокойном домоседстве». В кабинете мурановского дома он готовил и новую книгу «Сумерки». Увы, поэту совсем недолго было суждено прожить в обновленной усадьбе: он скоропостижно скончался в Неаполе, во время заграничного путешествия, 29 июня 1844 года.