Люди «перекрестка»

Вера Чайковская. Архаисты-новаторы: Современные художники классической традиции.– М.: БуксМАрт, 2023. – 360 с.

Возможно, причина увлекательности книги, ее будоражащих сюжетных разворотов в том, что соавтором стала сама жизнь. Искусствоведческие и зрительские открытия, впечатления и идеи зачастую возникали у автора «Архаистов-новаторов» на конкретных выставках. Порой случайные сочетания – например, встреча на общей выставке разнесенных в памяти и времени картин – рождали свежие ассоциации, устанавливали новые связи, запускали движение мысли. Но такое заранее не предвидишь. Озарение, открытие, новый поворот темы, давно занимающей автора, приходят как подарок. Иногда стимулом для мысли становится кем-то подаренная книга или разговор… И когда разрозненные эссе, написанные в разное время и по разным поводам, оказались под одной обложкой, проявилось единство этих, казалось бы, независимых потоков: пестрота живописных впечатлений, связанных с выставочной жизнью столицы, – и целостность, значимость большой темы, над которой годами размышляет Вера Чайковская.

Эссе, посвященные современным художникам, сложились в выразительную, красочную, контрастную и переливчатую мозаику. Сам круг живописцев и графиков обозначен и в оглавлении, и на обложке. Мы легко можем его обозреть: Наталья Нестерова, Лев Табенкин, Иван Лубенников, Лев Саксонов, Азам Атаханов, Сергей Смирнов, Юрий Гершкович, Евгений Гор, Семен Агроскин, Алексей Грейн, Наталья Мезенцева, Катерина Уварова, Ольга Булгакова, Александр Каменский, Любовь Жуховичер, Наталия Глебова… Но магнитные линии, пронизывающие книгу, невозможно предсказать и логически спрогнозировать. Энергия сопоставления вспыхивает – и рождает понимание в точках, которые избраны самой жизнью, стечением обстоятельств.

Это сотрудничество с жизнью и отличает художников переломной эпохи, оказавшихся на перекрестке между классикой (традицией, архаикой – как ни назови) – и хаотичной, раздерганной, ищущей себя современностью. Несмотря на наличие предшествующих образцов, эталонов и учителей, люди «перекрестка», люди переходных эпох, творят в ситуации во многом разрушенной или сильно обесцененной традиции. Новаторство – очень условное понятие. Оно означает лишь попытку заявить о себе – обозначить свое отличие, особость, отделить свою ветку от ствола и прочертить независимую траекторию. И если художник не уходит в эксперименты с формой (что обычно и понимается как новаторство), то опорой в поиске самобытности становится сама жизнь – личные пристрастия, обстоятельства, точки притяжения, личные увлечения и влияния.

И Вера Чайковская в разговоре о современных художниках очень тонко чувствует и описывает эту ауру персонального бытия. В каждом эссе проступает портрет не только художественного языка, но и человека, его индивидуальных черт. У Веры Чайковской совсем нет страха субъективности – оценки, впечатления высказываются ею открыто и прямо, с полным доверием к своей интуиции и видению. Это во многом определяет художественный заряд книги – она не только посвящена живописцам, но и сама превращается в живую картину, в портрет восприятия.

Сквозь антитезу «архаисты–новаторы» на страницах книги просматривается триада. Третье звено – «вечное настоящее», выход к Вечности. Ее проявляют смыслы и образы, значимые для всего человечества и остающиеся такими на протяжении столетий, а то и тысячелетий. Живописные выставки потому так будоражат, привлекают и волнуют зрителей по сей день, что сама живопись – это концентрация значимости. Живописный образ отвоеван у времени, у потока разрушений и перемен. Даже в тех случаях, когда жизнь представлена на картинах фрагментарно – неким ракурсом, обломком реальности, излюбленным мотивом, за этим мотивом встает нечто сверхзначимое для художника: образ, атмосфера, состояние, превратившееся для него в проводника, в спасительную нить Ариадны в лабиринте путаной современности и собственной жизни.

И Вера Чайковская отыскивает в каждом случае эти сопряжения – пересечение персонального пути художника с вечными образами, архетипами, облюбованными традицией. Особое внимание уделяется библейским образам, заново открытым и переосмысленным живописцами. Каждый раз в фокусе изображения оказывается Лик – и Встреча. Лик человеческий, божественный, ангельский, в итоге восходящий к единому образцу и прототипу… И Встреча личности – с энергией, намного превосходящей возможности и силы отдельного человека. Со временем может меняться язык для рассказа о подобном переживании. Но саму энергию подобного опыта ни с чем не спутать, как бы локально и прикровенно опыт ни передавался.

Обращаясь к библейским сюжетам и мотивам у избранных художников, Вера Чайковская всякий раз наглядно показывает влияние и властную силу традиции. Лик и Встреча, Свет и Темнота, само зрение как особый дар – этот экзистенциальный опыт оказывается всеобщим для человечества в целом. Поэтому из традиции не выпрыгнуть, как не может ветвь заменить ствол дерева, а само дерево – существовать без корней…

Но автор книги тонко балансирует именно на перекрестке силовых линий традиции и новаторства, каждой из них не отказывая во внимании и значении. Без опоры на традицию нет большого искусства – или хотя бы попыток к нему приблизиться. А без новаторства нет развития, разработок в области формы, экспериментов с символическим и живописным языком… Художественное высказывание складывается из единства «что» и «как». «Что» задается традицией, а «как» – запускает новаторство, поиски в сфере выразительности.

Особый раздел книги – теоретические размышления о соотношении новаторства и традиции в современной живописи, о возможной и часто предсказываемой «смерти» искусства. Эссе о конкретных художниках подытоживают несколько разноплановых статей. В них концентрируется мысль, перед тем развиваемая на множестве примеров. И, пожалуй, именно эта отчетливая и яркая теоретическая часть позволяет осознать то звено в триаде «архаизм – новаторство – вечное настоящее», которое мерцало на протяжении всей книги. На завершающих страницах оно получило Имя. Это – человеческая уникальность, единственность неповторимого человека, открывающего свою божественную природу. Или, говоря словами автора, «живое человеческое лицо, соотносимое с божественным прототипом».

Предоставленная самой себе, оторвавшись от вечных образов, личность может быть атакована множеством влияний, требований, хаосом стандартов и предпочтений. И тогда она потеряет осознание целостного, индивидуального «я», интуицию своего особого пути. А ухватившись за высокие образцы как за единственное спасение, рискует заблудиться в лабиринте подражательства и вторичности.

Ключевую роль в самоопределении и проявлении личного пути играет выбор. Практически всегда можно определить излюбленные мотивы и темы, устойчивые образы и предпочтения художников – как на уровне живописного сюжета, так и формы. И Вера Чайковская в каждом эссе уделяет особое внимание избирательности, личным предпочтениям, личному миру живописцев. Да и сама эта книга является результатом личного выбора ее автора… Хотя, пожалуй, не только. Повторюсь, что соавтором этой книги стала сама жизнь, которая приводила искусствоведа на ту или иную выставку, к той или иной встрече, разговору. Фактор случайности и доверия к жизни оказался очень важен, как и способность откликаться. И готовность неустанно продолжать поиски ответов на волнующие вопросы.

Я намеренно ухожу от буквального пересказа книги, от попыток перевести общее впечатление на язык цитат и примеров. Хочется, чтобы каждый читатель совершал свои личные открытия, сам переживал эффект непредсказуемости, случайных и неожиданных встреч. И сам ухватился за путеводную нить, которая выведет его из лабиринта сумбурной и хаотичной современности.