Его Высочество рекомендует

Клуб «Лодерс». Крайст-Черч, Оксфорд, 1955. Безупречный джентльмен князь Никита слева в среднем ряду. Иллюстрация из книги

Несмотря на длинное заглавие и 300 с лишним страниц текста, книга не покажется читателю ни пространной, ни утомительной. Наоборот, счастливцам, заполучившим ее, будет буквально не сидеться на месте от нетерпения поскорее узнать, чем же окончится тот или иной диалог, столь соблазнительно заявленный в названии и словно бы подслушанный агентом вездесущего КГБ в нашпигованном «жучками» номере московской гостиницы «Интурист» или фешенебельном лондонском клубе.

Хотя, пожалуй, как раз представителям лубянской «конторы» поживиться тут будет нечем, разве что немного поностальгировать, встретив имена Филби, Андропова, Резуна, Гордиевского и других одного с ними заминированного поля ягод. Зато предлагаемое чтение безусловно подойдет тем, кто, подобно автору «Евгения Онегина», всерьез считает, что «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». А поскольку автор данной рецензии относится именно к таким вот пренебрегающим презренной пользой индивидуумам, ему, право, не к лицу дольше положенного дразнить собратьев-эстетов ожиданием вкусной цитаты.

Андрей Маруденко. Диалоги о Ротшильдах, аристократах, разведчиках, клубе White’s, алмазах, Лондоне, Париже и многом другом с князем Никитой Дмитриевичем Лобановым-Ростовским.– М.: Aurora Nobilis, 2023. – 328 с.

Не стоит, однако, думать, будто князь Никита Лобанов-Ростовский – белоручка, этакая птичка божья, не знающая, по слову все того же Пушкина, ни заботы, ни труда. Получив прекрасное образование, он не распоряжался наследственными миллионами, которых, к слову сказать, у него и не было, а заработал их собственным трудом. И что же? Потомок Рюриковичей не гнушается сам стирать в гостиницах свои рубашки: «Покуда я принимаю вечерние водные процедуры, я замачиваю рубашку в теплую воду. Потом намыливаю воротник и рукава и их стираю. Затем полоскаю и полностью мокрую рубашку застегиваю на все пуговицы и вешаю сохнуть на вешалку над ванной. Хорошего покроя рубашка на утро выглядит практически отутюженной». Чувствуется стиль жизни человека, объездившего весь мир и часто находившегося в эпицентре исторических событий. Тем ценнее вынесенный им из клуба White’s опыт не распространяться на публике о политике, деньгах и сексе. Что, впрочем, проявляется в тексте вовсе не отсутствием суждений, а несуетливой умеренностью, изящной лапидарностью выражений. Оцените, как практически одним мазком выявлен антагонизм между американской и британской элитами: «Официального американца от англичанина отличает направление полоски на галстуке, если галстук в полоску. Последние 150 лет так было. Возьмите, скажем, трех американских президентов, и вы увидите, что направление полоски на галстуке у них одинаково. Возьмите британских премьеров – скажем, Энтони Идена, и посмотрите направление полосок у них». Но иной раз князь может дать почувствовать дистанцию и жестко «приложить», с высоты возраста и крови окрестив нынешних насельников вашингтонского Белого дома шпаной.

Конечно, много тут воспоминаний и метких характеристик политических деятелей от эпохи рыцарственного Рузвельта до времен «одаренного жулика» Трампа, но все-таки не была бы книга столь драгоценно живой без музыкальной речи, безупречного, почти утраченного нами русского языка и пестрой мозаики лиц – Феликса Юсупова и Сержа Лифаря, Святослава Ростроповича и барона Эдуарда Фальц-Фейна, весомо, иной раз грубо, и всегда зримо выплывающих из богатейшей памяти автора. Вернее, одного из двух, ведь получившийся результат во многом заслуга талантливого собеседника – Андрея Маруденко, собственной персоной воплощающего важнейший – для меня во всяком случае – тезис книги: «Если рассматривать европейский высший класс, то любовь к классическому искусству является частью его мировоззрения».

P.S. Пока писалась эта рецензия, рубашка моя, выстиранная по княжескому рецепту в гостиничном номере, почти уже высохла.