Крещение кровью

В истории отечественной мысли давно стало общим местом утверждение, что название знаменитого сборника «Вехи» было символичным. Книга действительно указывала путь, который позволил бы России развиваться без смут и революций. Но возникают вехи и ложные или столь старые, что просто непонятно, куда по ним надлежит идти.

Таких вех в российской истории тоже было, увы, немало.

Что, например, двигало генералами, посоветовавшими Николаю II отречься от престола? Или начальником штаба императора Михаилом Алексеевым, который, собственно, и организовал обмен мнений с командующими фронтами, а затем сообщил о нем государю?

Сложный вопрос. Объективности ради нужно, конечно, учитывать, что, когда Алексеев обращался к генералитету, тот уже был вовлечен в революционный процесс самопровозглашенным (подчеркнем: до отречения царя) Временным правительством. Генералы и Алексеев высказывали свое мнение, которое основывалось, как теперь видно, на ошибочно понятой ситуации. И обличали они его в форму рекомендации («всеподданнейше присоединяюсь к ходатайствам», «моя всеподданнейшая просьба»).

Вероятно, это не была измена, а тот случай, про который Шарль Талейран сказал: «Это хуже преступления, это ошибка».

Возьмем другой пример: был ли бегством уход в эмиграцию чинов белых армий или им следовало разделить судьбу родины?

Думается, противники большевиков не считали, что исход из России завершает войну. «Отбоя не было… борьба продолжается», – подчеркивал неизменность позиции белых генерал Алексей фон Лампе. Поэтому, как отмечают исследователи, эвакуация из Севастополя в 1920 году или двумя годами позднее из Владивостока воспринималась офицерством как такая же временная мера, как, допустим, отступление из Ростова или от Нарвы.

Отдельный вопрос, что все последующие усилия к сохранению армии как боевой единицы, готовой выступить против красных, оказались в условиях русского зарубежья никому не нужными (в первую очередь самим белым) и в итоге стали тупиком в истории эмиграции. Возникшие на ее основе объединения иначе как «обществом чашек чая и взаимного обожания» не называли даже сами армейцы.

Но бывали вехи, которые нельзя назвать ложными или тупиковыми. Они оказывались преступными, как, например, участие в карательных акциях на стороне гитлеровской Германии и ее сателлитов. В них отметились не только советские граждане, но и часть жителей зарубежья. В следственных делах нередко приходилось читать оправдания, что, соглашаясь на сотрудничество с немцами, коллаборант рассчитывал или своими действиями смягчить наносимое оккупантами зло, или верил (прямая цитата), будто «везде можно остаться человеком». Возможно, кто-то из них действительно так думал, вот только после «крещения кровью» (непосредственного участия в расстреле перед началом службы) оставаться человеком уже не представлялось никакой возможности.

Такие вот различные вехи возникают на путях истории. Как отличить, какие из них указывают верный путь, а какие ведут по ложному? Особенно когда, по слову Пушкина, «В поле бес нас водит, видно,/ Да кружит по сторонам».