В тени русского Холмса

Иван Кошко. Воспоминания губернатора (1905–1914). Новгород–Самара–Пенза.– М.: Государственная публичная историческая библиотека, 2023. – 480 с.

Немалая часть службы Кошко пришлась на время революционного террора. Вот как губернатор описывал кадры революционеров: «является человек смелый, которому воспитание или наследственность не дали каких-либо внедренных в самую его природу нравственных понятий, зато щедро снабдили неудержимыми аппетитами, стремления которого направлены на то, чтобы урвать от жизни все те наслаждения, которые тешат грубые животные инстинкты человека, и вот он становится под знамя революции и делается вожаком… Неуравновешенная молодежь, еще не втянутая жизнью в определенные житейские рамки и для которой переступить границы дозволенного не мешает ни выработанная жизнью привычка самоограничения, ни способность предвидения неизбежных последствий бунта против законов человеческого общежития, стремительно наполняет кадры этих партизанов-революционеров».

Взгляд Кошко в чем-то односторонен, но определенные реальные тенденции им подмечены все же верно: практически все лидеры партий не являлись «практиками», предпочитая подвергать опасностям других и проводя значительное время в не лишенных комфорта условиях эмиграции. Поэтому будущий губернатор стремился максимально сократить протестную базу. Так, еще в годы службы на Новгородчине он организовал кредитование крестьян, которое оказалось гуманнее кредитов под высокие займы, выдаваемых состоятельными крестьянами (так называемыми кулаками) или малоэффективными ссудно-сберегательными товариществами при земских учреждениях.

Другой интересный сюжет связан с оценкой Кошко премьер-министра Петра Столыпина, с которым он не раз встречался не только по долгу службы, но и принимая у себя дома. Правда, как оговаривался мемуарист, знаменитый политик «никогда не вел со мной сколько-нибудь значительных частных бесед и не высказывался откровенно как человек». Столыпин «прежде всего великий энтузиаст. Известная идея, правильность и необходимость которой он постиг своим светлым умом, его захватывала всего и для ее осуществления он ни перед чем не останавливался. Личный интерес, интересы нежно любимой семьи – все отходило на задний план, все без колебаний приносилось в жертву». Думается, это двусмысленный комплимент, так как он больше рисует фанатика, нежели политика-реалиста, но Кошко был искренен в своих оценках: «я глубоко убежден, что настоящим государственным деятелем может быть только энтузиаст».

Помимо Столыпина губернатор описывал свои встречи с министром внутренних дел Петром Дурново и главой тульской губернской управы князем Георгием Львовым, ставшим в дальнейшем первым председателем Временного правительства. О последнем мемуарист отзывался тоже двойственно: «он имел репутацию большого либерала и впоследствии его причисляли к кадетской партии… Я не знаю, конечно, точно его политических взглядов, но он был так не похож на кадета. Человек большого ума, он не витал в заоблачных сферах, а всегда предлагал и поддерживал разумные практические меры, от кого бы они ни исходили».

Спорные описания революционеров и политиков… Все-таки двусмысленные воспоминания в итоге вышли из-под пера талантливого губернатора. Может быть, потому что он оказался в тени брата.