Неужели злобы на земле стало больше?

Вариантов взаимоотношений поэта с метафорической стеной чрезвычайно много. Фото Андрея Щербака-Жукова

Название книги – «Поэт и Стена» – волнует неоднозначностью. Вариантов взаимоотношений поэта с метафорической стеной чрезвычайно много, но Романов все же дает подсказку, сообщает, что здесь собраны наброски, припоминания, заметки, некоторые из них впервые печатались в «НГ-EL». Их более сотни, включая несколько обстоятельных литературных исследований. Уже с первых страниц обращает на себя внимание позиция автора, который не навязывает свое мнение, а как бы отступает в сторону, предоставляя читателю право самому решать, что думать, как понимать. В череде записей нет определенного смыслового или хронологического порядка, они намеренно не связаны единой схемой, чтобы каждый эпизод воспринимался индивидуально.

В книге четыре раздела. Первый, «У стен второго рая», представляет галерею самых разных людей: соседи и соученики, попутчики и прохожие, случайные знакомые и давние друзья. Всяк живет как умеет, и налицо грустный вывод: много печального, несправедливого, все беззащитны перед жестокой реальностью. Вдруг поражает, как спокойно мы живем посреди всего этого несовершенства. Как старательно не замечаем. Перешагиваем. Отворачиваемся. Абстрагируемся. В этюде «Зябкое утро» ставится вопрос: «Где милостивая Святая Русь? Сегодня же, зябким осенним утром кончающегося тысячелетия, сообщили, что людей на земле стало шесть миллиардов. Неужели и злобы на земле стало больше?» В грустной книге особенно ценны те редкие эпизоды, где говорится о доброте, бескорыстии, например о плотнике Леше: «Я часто встречал добрых людей, но таких больше никогда». И далее: «И разве можно быть таким добрым без Бога в душе?»

Второй раздел дал название всей книге. Его герои из литературного круга. Упоминается множество имен, прежде всего поэтов: Николай Тихонов и Михаил Дудин, Александр Коваленков и Василий Субботин, Наталья Астафьева и Владимир Микушевич, Станислав Лесневский и многие-многие другие, и за каждым именем живой эпизод. Особое место занимают этюды о Данииле Андрееве, что неслучайно: Борис Романов многие годы изучал и издавал его наследие. К воспоминаниям о современниках, о моментах, иногда нелепых, иногда трагичных, но почти всегда символичных, о знакомствах и прощаниях автор книги относится с той же ответственностью. Но все же что это за стена, перед которой стоит поэт? Стена, особенно крепкая и высокая, для чего-то служит, и уж точно не для того, чтобы на ней писали стихи или рисовали, хотя ее часто используют именно в этих целях. Стена – и преграда, и защита. Стена – это времена, в которых живут люди. Небольшой рассказ с тем же названием объясняет, что речь идет о сталинской стене, на которой вывешивали лозунги, у которой расстреливали. В том числе и поэтов. Борис Романов рассказывает, что у Николая Тихонова в воспоминаниях есть эпизод, как в мае 1941-го в писательском кругу они в шутку гадали по книгам и, раскрыв наудачу Библию, попали на Иезекииль, глава 13, стихи 10 и 11, где говорится о стене, которая «…упадет. Пойдет проливной дождь, и вы, каменные градины, падете, и бурный ветер разорвет ее». Поэты разошлись, удрученные, а вскоре началась война.

Борис Романов. Поэт и Стена: Наброски. Припоминания. Заметки – М.: Буки Веди, 2022. – 316 с.

Подобно кусочкам мозаичной смальты разного оттенка, разного размера, зарисовки трех разделов книги составляют крупномасштабную картину. Складывается портрет эпохи и народа, не положительный, не отрицательный, а такой, который очерчивается загадочным понятием «мой народ». Также Веничка Ерофеев, хоть и камуфлируя любовь ерничеством, использовал это коротенькое местоимение для подтверждения причастности к неисчислимому человеческому сообществу, «народу моей страны», которое трудно описать, потому что каждое его проявление одновременно и уникально, и всеобще.

Четвертый и последний раздел, «Гибель поэтов», составляет половину книги, здесь глубоко и всесторонне анализируются факты творческих биографий Пушкина, Тютчева, Ростопчиной, Блока, Мандельштама, Маяковского, Хомякова, Бунина, упоминаются многие известные имена. «Петербургская повесть», «Меж камней и терний», «Неразгаданный Тютчев», «Тютчев и графиня Ростопчина (Заметки на полях)», «В дни злобы и страданья», «Летящий в бездну Рим (Миф о Катилине Александра Блока)», «Тоска по Мандельштаму», «Не верили (О двух стихотворениях)». Название раздела – «Гибель поэтов» опять возвращает к стене, которая не случайна и существовала всегда, только меняла свою окраску и лозунги. А русские поэты неизменно первыми слышали раскаты будущего, откликались на них и нередко гибли у стены роковых времен.