Виктор Леонидов
Два друга – Федор Шаляпин и Константин Коровин – в мастерской художника.
Фото 1930 года с сайта www.fondkorovina.ru
Бывают люди, которые становятся символами своей страны. Как, например, Шекспир или «Битлз» стали олицетворять Англию. Или Данте – Италию. Или Марадона – Аргентину. У нас тоже есть национальные герои, при имени которых прежде всего вспоминают Россию. Гагарин, Высоцкий, Есенин. К ним принадлежит и Федор Иванович Шаляпин.
Невероятная мощь и дивный диапазон его голоса, судьба, сделавшая нищего мальчишку великом певцом мира, легенды о бесконечных скандалах и загулах сплелись в миф о бесшабашном русском артисте, поразившем мир своим удивительным талантом. К недавнему 150-летнему юбилею артиста был показан многосерийный фильм, состоялся ряд выставок. Одна из них, «Я живу в искусстве и в России», проходит на Таганке в Доме русского зарубежья имени Александра Солженицына. Однако Дом сделал еще один подарок поклонникам Федора Ивановича: в издательстве Дома зарубежья «Русский путь» ько что увидели свет воспоминания о великом певце «Шаляпин. Встречи и совместная жизнь», написанные блистательным русским импрессионистом Константином Коровиным.
|
|
Константин Коровин. Шаляпин. Встречи и совместная жизнь.– М.: Русский путь, 2023. – 208 с.
|
Именно поэтому такой интерес вызвало в 2010 году появление в том же издательстве «Русский путь» двухтомника мемуаров Константина Алексеевича «То было давно… там… в России», где все предстало перед читателями без купюр. Это издание и стало основой только что вышедшей книги «Шаляпин. Встречи и совместная жизнь».
Как и в живописи, Коровин удивительно ярок и сочен в прозе. Он словно набрасывает мазками образ своего друга, перед которым преклонялась вся Россия. Шаляпин предстает то на рыбалке, то на охоте, то в кругу друзей. Автор не идеализирует артиста, пишет о его бесконечных капризах, недовольстве гонорарами. И в то же время любуется мощью личности и таланта: «Шла война. Федор Иванович устроил в своем московском доме лазарет. Жены и его дочери были сестрами милосердия… Шаляпин любил свой лазарет. Беседовал с ранеными солдатами и приказывал их кормить хорошо. Велел делать пельмени по-сибирски и часто ел с ними вместе, учась у них песням, которые они пели в деревне. И сам пел им деревенские песни. Когда он пел, то я видел, как раненые солдаты плакали».
Коровин мастерски описывает не только порою непредсказуемое поведение своего друга, но и времена, которые им пришлось пережить. Вот какую он рисует картину революционной Москвы: «По улице шли люди, неряшливо одетые, мрачные, растерянные. У некоторых были мешки за плечами. Шли, пытливо оглядывая встречных, как бы желая что-то узнать. В глазах – какой-то испуг и недоумение. Солдаты шли мрачные и уже не лущили подсолнухов. Вывески магазинов были сорваны. Москва имела вид разгромленный. Ни одного знакомого лица».
Коровин часто передает прямую речь артиста, то на фоне волжских берегов, то парижских улиц, то питерских набережных: «Трудно мне давался пятачок. Волга, бродяжные ночлеги, трактирщики, крючники, работа у пароходных пристаней, голодная жизнь… Я получаю теперь очень много денег, но когда у меня хотят взять рубли или двугривенный – мне жалко. Это какие-то мои деньги. Я ведь в них, в грошах, прожил свою юность».
Словом, великолепные картины в прозе, написанные одним гением про другого.
Дарья Гармоненко 
комментарии(0)