Коррупция, евнухи и Конфуций

Китай хоть и не самая древняя из цивилизаций, но уж точно самая долгоживущая. Василий Верещагин. Развалины китайской кумирни. Ак-Кент. 1869–1870. ГТГ

Не знаю, как вам, а для меня Китай большую часть жизнь был чаем, цигуном, китайской медициной, злостным Конфуцием и пресвятым Лао-Цзы. Кровавый маоизм вместе с захватом любимого Тибета в прошлом веке считал досадным недоразумением. Оказалось, все не так просто, и политолог и писатель Линда Джейвин доходчиво объясняет, почему.

Китай хоть и не самая древняя из известных исторической науке цивилизаций, но уж точно самая долгоживущая. И если сведения о первой династии Шан (начало правления XVI век до н.э.) все же недостаточно историчны, то сменившая ее Чжоу отмечена сразу несколькими персонажами и произведениями, навсегда изменившими будущее не только Китая, но и всего мира. Что и говорить, время было осевое – в Китае явились Конфуций и Лао-Цзы, было создано «Искусство войны», в Индостане вслед за Махавирой просветлел Шакьямуни, в Элладе философствовали Сократ, Платон и Аристотель.

У меня конфуцианство всегда вызывало подозрения своим нивелированием личностных качеств, превозношением государства над человеком и практическим руководством по контролю и управлению последними. Неудивительно, что на протяжении последующих за своим появлением двух с половиной тысячелетий учение Кун-Цзы, то выходя на передний план, то терпя внешнее и временное поражение, не только выжило, но и сочеталось с марксизмом в его маоистской версии. Появление в 2004 году «Институтов Конфуция», распространяющих по миру культурную экспансию КНР, лишь подтверждают это предположение.

Или еще такой, казалось бы, посторонний факт – общеизвестное бинтование ног, жутко уродовавшие женские ножки для приведения в соответствие с извращенными идеалами красоты. Разные персонажи героически боролись с ними на протяжении веков, но полностью с ним покончить удалось лишь в начале прошлого века.

Линда Джейвин. Наикратчайшая история Китая: От древних династий к современной супердержаве / Пер. с англ. О.Г. Постниковой. – М.: Колибри, Азбука-Аттикус, 2022. – 320 с.

Вернемся к нашим столпам Срединной империи. Кроме конфуцианства, абсолютно всю историю Китая сопровождала коррупция. Как минимум с династии Хань и до наших дней, включая монгольскую династию Юань и чжурчженьскую Цин. Автор приводит недавний пример семьи Вэнь Цзябао, «накопившей» почти 2,7 млрд долл. Конечно, Ху Цзиньтао попытался обуздать коррупцию, дабы она не привела к «краху партии и падению государства».

И наконец, евнухи. Да, банальные кастраты. С одной стороны, это было древнее наказание. С другой, «из кастратов получались полезные слуги, особенно для присмотра за женами и наложницами». И не только – из евнухов нередко получались успешные чиновники, талантливые ученые и героические полководцы. Они плели заговоры и устраивали перевороты. Последний императорский евнух Сунь Яотин умер в 1996 году в возрасте 94 лет. Он был кастрирован незадолго до падения династии Цин в 1912 году.

Автор считает, что, несмотря на некоторую либерализацию страны в 80–90-х, приход к власти Си Цзиньпина – своего рода возрождение маоистского авторитаризма. «В 2016 году КПК объявила его «руководящим ядром» – похвала, которой до него удостаивались только Мао, Дэн и Цзян Цзэминь». А синолог Джереми Барме назвал его «Председатель Всего» за неимоверное количество званий.

Несмотря на преодоление «абсолютной бедности» (59% китайцев относятся к среднему классу), благодаря современным технологиям КПК максимально контролирует жизнь китайцев. Продолжаются репрессии над уйгурами, преследование тибетцев и подавление других религиозных практик. Досталось даже маленькой еврейской диаспоре, когда-то выразившей свою преданность государству. Другие больные темы для КПК – забастовки рабочих и демонстрации в Гонконге, пандемия COVID-19 и ее последствия – антикитайский расизм по всему миру.

Впрочем, Линда Джейвин смотрит на происходящее по-даосски: «Пока что новая эра Си Цзиньпина – это лишь миг в сравнении с историей. Предположения о том, как долго она продлится и что будет дальше, я оставляю тем, кто сможет найти ответы в «Книге Перемен». Ну а мы, хлебнув китайского чайку, полистаем «И Цзин» да посмотрим какой-нибудь китайско-голливудский фильм, в надежде на лучшее будущее.