0
2719
Газета Non-fiction Печатная версия

20.07.2022 20:30:00

Хлестаков в зарубежье

О дутой славе Набокова и маленьком поэте Ходасевиче

Тэги: эмиграция, литературоведение, русское зарубежье, владимир набоков, владислав ходасевич, марк алданов, гоголь, солженицын, варлам шаламов, вячеслав иванов


26-15-13250.jpg
Владимир Рудинский. Мифы
о русской эмиграции.– СПб.:
Алетейя, 2021. – 808 с.
В России, как известно, нужно жить долго. Впрочем, в эмиграции жить нужно не меньше. Собранные под одной обложкой статьи эмигранта второй волны Владимира Рудинского (псевдоним Даниила Петрова, 1918–2011) охватывают период с 1947 по 2010 год. Все вместе они в значительной степени отражают не только авторское видение, но и взгляд на культуру дореволюционной России, Советского Союза и собственно эмиграции со стороны ее крайне правого сегмента, связанного с теорией «народной монархии» публициста и общественного деятеля Ивана Солоневича. Именно в его газете «Наша страна» (Аргентина) ранее печаталось большинство из приводимых критических заметок Рудинского. Через них лучше всего понимаешь общественные и политические взгляды автора статей. Например, историка культуры и религиозного мыслителя Георгия Федотова он ругал за умеренные социалистические взгляды и скепсис в отношении консервативного крыла Русской православной церкви заграницей (Карловаций синод).

Впрочем, тексты Рудинского необязательно сводятся к политике. Более интересны мысли критика о современной ему литературе. Некоторые из этих оценок ныне воспринимаются как анекдот. Так, в одной из них выражалась надежда, что «дутая слава Набокова будет в конце концов пересмотрена. Пока же длится, не стоит ей завидовать!». При этом сам Рудинский показывал довольно слабое знание творчества автора «Машеньки». По его мнению, пьеса «Изобретение Вальса» «ярко выражает характерный для позднего Набокова распад личности». На самом деле пьеса написана в 1938-м и к позднему творчеству мэтра отношения не имеет.

Другой не менее досадной ошибкой, характеризующей уровень знания Рудинским предмета, о котором тот взялся рассуждать, может служить утверждение, что Варлам Шаламов умер вскоре после освобождения из лагеря. В реальности писатель вышел на свободу в 1951 году, а скончался 30 годами позднее, в 1982-м.

Не будем, однако, ограничиваться лишь фактическими ошибками журналиста. Вот несколько характеристик его именитых современников. У Вячеслава Иванова «наукообразность, педантический подход неизменно убивал поэзию, душил искреннее чувство, холодил эмоции. Вот почему он занимает на русском Парнасе лишь скромное место; тянуть его искусственно выше неразумно, и идет ему только во вред». Борис Зайцев «посредственный писатель и человек с дурным вкусом», а Владислав Ходасевич просто «маленький поэт».

Виктор Некрасов удостоился не менее краткой оценки: «пустоголовый Вика», своим пафосом внешне напоминающий «с Пушкиным на дружеской ноге». Конечно, Некрасов далеко не Пушкин, но и Рудинский явно до уровня героя Гоголя не дотягивает. Отметим, что свой отзыв, в котором досталось и почтенной родительнице автора «Маленькой печальной повести», не угодившей литературным вкусам публициста («ну и труха же была у старушки в голове!»), он написал уже после смерти Виктора Платоновича.

Объективности ради, следует отметить, что Рудинский бывал благожелателен в отношении, казалось бы, далеких ему литераторов. Так, например, он с теплотой отзывался об историке Сергее Мельгунове или о Марке Алданове, который «писал с редкой объективностью и независимостью». Да, «в произведениях Алданова есть некоторый фон разочарованности и скептицизма, пессимизма и горечи очень умного много видевшего и испытавшего человека. Но они не оставляют чувства подавленности у читателя, так как в них же с заразительной страстью описаны сильные, мужественные люди и радость жизни, которую дают борьба, любовь и творчество».

Хотя и в отношении любимого писателя критик не смог обойтись без неточностей Сергей Федосьев из трилогии «Ключ», «Бегство», «Пещера» стал Федосеевым. Впрочем, когда Рудинский писал о не менее ценимом им Александре Солженицыне, то Арсений Благодарев из «Красного колеса» тоже превратился в Благодарцева. Как вновь здесь не вспомнить «легкость в мыслях необыкновенную» героя «Ревизора».

Думается, подобные оценки и ошибки и есть самое ценное в книге. Ведь они передают состояние и атмосферу эмиграции со всеми ее взлетами и падениями, а также существенно дополняют историю многочисленных «литературных войн», что, безусловно, важно как для историков, так и для простых любителей русского зарубежья.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


От Москвы до самого Китая

От Москвы до самого Китая

Виктор Леонидов

Он возвращал на родину литературное наследие эмигрантов второй волны

0
1326
Треть века в «шестиугольной стране»

Треть века в «шестиугольной стране»

Мила Углова

Валерий Байдин представил роман, 80 глав которого можно назвать «оглавлением» его жизни

0
279
Я часто вижу гримасы жизни

Я часто вижу гримасы жизни

Александр Сенкевич

Надежда Тэффи: двуликий Янус в женском обличии

0
1389
Все мы не вышли из "Шинели"

Все мы не вышли из "Шинели"

Елизавета Авдошина

В пространстве "Внутри" состоялась самая ожидаемая премьера Антона Федорова

0
5127

Другие новости