Строгие черты неформальности

Вот и прошла жизнь. Рисунок Екатерины Богдановой

Новую книгу поэта, музыканта и актера Петра Мамонова «Закорючки» только приблизительно, на первый взгляд можно отнести к жанру мемуарной прозы. Стихи, парадоксы, афоризмы, наблюдения, цитаты, бытовые зарисовки... Автор не связывает себя писательскими условностями, что помогает ему (и читателю) сосредоточиться на главном – ощущать причудливые колебания души на пути к Богу, радостно не замечая изменений высоты на маршруте.

Многие «закорючки» (как правило, это заголовок в одно слово и две-три фразы) – зерно самостоятельного произведения, причем в любом жанре.

Юмореска. «Инициатива. Звать товарища сегодня в гости или не звать, может, все-таки позвать, а зачем, нет, наверное, не надо, решил позову. Звоню, он вроде обещал».

Загадка. Иногда она – в заголовке, а ответ – в тексте. Иногда наоборот.

«Брак. Сижу смотрю в окно. Жена идет по тропинке. Думаю: куда это я пошел?»

«Творчество. Нельзя подменять настоящее ловко сказанным; времени нет».

«Лень. Завтра».

«Планы. Вот и прошла жизнь»...

Конспект большого рассказа. «Ненависть»: в одном абзаце – завязка, развитие, торжественный финал.

И так далее.

Петр Мамонов. Закорючки.– М.: АСТ, 2022. – 464 с.

Как поэт, Мамонов тяготеет к лаконичности. Как писатель, точную формулу находит порой где-то в середине повествования, будто невзначай. Так, вся суть «мужского» развлечения, называемого охотой (сравнительно длинная «закорючка» «Дичь»), выражена в одной фразе – «впятером убили зайца».

«Закорючки» довольно цепки. На странице 309 («Под видом поучения выболтал почти все свои хорошие поступки») сразу вспоминаешь страницу 260 («Лучше немощная совесть, чем добродетель со тщеславием». Валаамский старец о. Иоанн»).

Постепенно эти микротексты, увлекательные каждый в отдельности, выстраиваются в почти детективную, захватывающую историю, где главный герой ищет себя – настоящего. Преодолевая себя сегодняшнего.

Искренность Мамонова с самого начала не подлежит сомнению. Поэтому так интересен его путь. И результат этого пути, который читатель увидеть не может, но предугадать, почувствовать вполне способен.

Но как «Закорючки» Петра Мамонова не вписываются в рамки обычной мемуарной прозы, так не уложить их и в любые другие. Они в том числе не пособие для начинающих святых (во всяком случае, не только это). «Человек пристально следит за собой. А я слежу за ним». Текст, продукт наблюдения, оказывается частью действия – напряженных духовных усилий обычного человека со своими грехами и слабостями.

Недаром в первой «закорючке» Мамонов начинает разговор как обыватель, а заканчивает как верующий. И лишь ясно показав – кто он, куда идет – здоровается с читателем.

В любой хорошей книге поэт, писатель многократно умножает свой опыт, делясь с другими. Но в случае с Мамоновым стандартное чудо творческого процесса переходит на следующий этап – соединения с Главным Творцом. Здесь происходят многие вещи, «обычному» творческому человеку непонятные. «Большое счастье перестать говорить, делать и чувствовать по-своему». Творчество становится Сотворчеством. И мы снова в этом участвуем.