Церковь – хребет России

Россия – это не Скандо-Византия. Фото Андрея Щербака-Жукова

Хотя в названии книги российских историков Дмитрия Михайловича Володихина и Дмитрия Моисеевича Михайловича и стоит в качестве главного элемента словосочетание «Московское царство», в реальности этот удачный и многосмысленный текст значительно шире и глубже. Фактически в нем идет речь о раскрытии важнейших механизмов становлении России именно как державы привычного нам, современным русским, общеевразийского масштаба.

В самом начале книги авторы формулируют принципиальный подход, на котором и будет зиждиться их анализ истории и хода российской колонизации евразийских пространств: «Россия никогда не была Европой. Россия никогда не была Азией». Это важнейшее восприятие России как фактически отдельной и своеобразной цивилизации не единожды будет подчеркнуто Володихиным и Михайловичем. Например, таким образом: «Итак, Россия не Европа и не Азия. Россия не Орда, не особая разновидность Орды, не наследница Орды и не хранительница «евразийского кода монгольской империи». Не Скандо-Византия, не Азиопа, не евразийская держава. Россия – православное царство, наследник константинопольского православного царства. Особый мир. Мир сам-по-себе. Сердцевина Евразии. Тот столб, к которому с запада и востока прислонились Европа и Азия».

И подобная верность изначально заданным теоретическим основам и подходам способствует тому, что книга «Московское царство: процесс колонизации XV–XVII вв.» выглядит удивительно цельным и концептуально проработанным историческим исследованием.

С подавляющим большинством выводов авторов не то что не хочется спорить. С ними невозможно спорить. Они безукоризненно точны, хоть и касаются очень непростых моментов отечественной истории.

Дмитрий Михайлович, Дмитрий  Володихин. Московское царство: процесс колонизации XV–XVII вв.– М.: Центрполиграф, 2021. – 190 с. (Новейшие исследования  по истории России).

Например, нельзя не согласиться с такой их характеристикой «местничества», которое по обычной историографической традиции принято воспринимать скорее отрицательно: «Итак, местничество давало нашей знати способ мирно решать проблемы, связанные с конкуренцией при дворе. Судиться, а не устраивать кровопролитные «наезды». Вести тяжбы, а не поднимать восстания. Сколько человеческих жизней спасло местничество!»

Впрочем, наряду с обоснованными, но, может быть, иногда и резковато продекларированными выводами относительно исторических процессов и событий в «Московском царстве: процесс колонизации XV–XVII вв.» попадаются высказывания, сделанные, кажется, только для эпатажа. Например, такая характеристика: «Россия – разросшаяся «Спарта». Да, в дальнейшем тексте Володихин и Михайлович сами подчеркивают условность такого определения и его некоторую несерьезность, но в результате ощущение определенного «публицистического перехлеста» у читателей все равно остается. А это в значительной степени контрастирует с прочной обоснованностью большинства других выводов и характеристик, сделанных соавторами.

Впрочем, данное замечание – это скорее «брюзжание для порядка», чем серьезная критика замечательной, наполненной оригинальными мыслями книги, которая воистину оказывается «томов премногих тяжелее».