0
3287
Газета Non-fiction Печатная версия

30.03.2022 20:30:00

Любовь и ненависть к Большому Брату

Нелегкие пути филолога-германиста и споры с Солженицыным

Тэги: история, эмиграция, биография, лев копелев, филолог, киев, коммунизм, гейне, брехт, солженицын, великая отечественная война, германия, москва, сталин, марксизм, троцкизм, идеализм


11-15-2480.jpg
Лев Копелев по каплям выдавливал из себя
большевистскую нетерпимость. 
Фото из Национального архива Нидерландов
Если бы он не написал ни одной строчки, то и тогда остался бы в истории отечественной литературы. Ведь его обессмертил Александр Солженицын, сделав прообразом Льва Рубина в знаменитом романе «В круге первом».

Впрочем, Лев Зиновьевич Копелев (1912–1997; 9 апреля исполняется 110 лет со дня рождения) и так оставил след в русской словесности. Серьезный филолог-германист, он стал автором монографий о Генрихе Манне, Бертольде Брехте и Генрихе Гейне, а также исследования о «Фаусте». Кроме того, его перу принадлежит мемуарная трилогия («И сотворил себе кумира…», «Хранить вечно» и «Утоли моя печали»), прекрасно описывающая трагедию сталинской эпохи.

Швейцарский историк литературы Райнхард Майер реконструирует жизнь Копелева. Он пишет о рождении своего героя в Киеве в семье земского агронома. Молодой человек рано увлекся марксизмом, искренне поверив, что революционные преобразования принесут благо стране. Правда, уже тогда он стал проявлять самостоятельность – за несогласие с официальной линией партии и увлечение троцкизмом был ненадолго арестован. Но дальше все произошло в лучших традициях Оруэлла: обаяние сталинской версии коммунизма было так велико, что Копелев «сумел полюбить Большого Брата», став не просто лояльным, а пламенным адептом нового учения.

Постепенное освобождение началось в годы Великой Отечественной. В звании майора, сотрудника антифашистской школы для немецких военнопленных он был арестован как «немецкий агент». Тем не менее полтора года спустя, в декабре 1946 года, Лев Зиновьевич сумел добиться оправдательного приговора. Правда, ненадолго: уже в марте следующего года Копелев был вновь арестован и приговорен к 10 годам лагерей (освободился в декабре 1954 года). Майер приводит слова своего героя: «Теперь я понимаю, что моя судьба, казавшаяся мне тогда нелепо несчастной, незаслуженно жестокой, в действительности была и справедливой, и счастливой. Справедливой потому, что я действительно заслуживал кары, ведь я много лет не только послушно, но и ревностно участвовал в преступлениях – грабил крестьян, раболепно славил Сталина, сознательно лгал, обманывал во имя исторической необходимости, учил верить лжи и поклоняться злодеям. А счастьем было то, что годы заключения избавили меня от неизбежного участия в новых злодеяниях и обманах. И счастливым был живой опыт арестантского бытия, ибо то, что я узнал, передумал, перечувствовал в тюрьмах и лагерях, помогло мне потом. Вопреки рецидивам комсомольских порывов… пусть годы спустя, но я все же постепенно освободился от липкой паутины изощренных диалектических умозрений».

11-15-11250.jpg
Райнхард Майер. Лев Копелев:
Гуманист и гражданин мира /
Пер. с нем. Т.Ф. Датченко.– М.:
Молодая гвардия, 2021. – 304 с.
(Жизнь замечательных людей).
В итоге, как Копелев писал Солженицыну, он «уже давно начал по каплям выдавливать из себя большевистскую нетерпимость». Искреннее стремление найти правду в итоге толкнуло его в диссидентское движение во второй половине 60-х, а затем и в эмиграцию в начале 80-х. Все это сопровождалось постепенными изменениями в картине мира, верой сначала в «очищенный» от догматики и тоталитаризма коммунизм, а затем просто в гуманистические убеждения. Почти как в начале века, когда русские мыслители шли от марксизма к идеализму.

Описывая жизнь в изгнании своего героя, Майер пишет о его включенности в жизнь Германии (где поселился Копелев). В частности, о созданном им Вуппертальском проекте, призванном исследовать российско-немецкие исторические и культурные связи. Касается историк и споров Льва Зиновьевича с Александром Исаевичем, с которым он познакомился еще в заключении в Марфинской шарашке, прекрасно описанной нобелевским лауреатом в романе «В круге первом». По мнению Майера, здесь вновь возрождался извечный русский спор западников (автор «Хранить вечно») и славянофилов (автор «Красного колеса»).

Несомненной ценностью исследования являются использованные в нем материалы архива Копелева, ныне находящиеся в Центре исследований Восточной Европы (Бременский университет), которые использовал Майер. Тем не менее, к сожалению, по некоторым периодам жизни (например, участию Копелева в Великой Отечественной войне) автор был вынужден за неимением других источников ограничиваться мемуарами своего героя. А ведь личное знакомство ученого с Львом Зиновьевичем началось еще в 1974-м, когда Майер работал в Москве корреспондентом «Нойе Цюрхер цайтунг». Жаль, что за эти годы он не успел спросить или уточнить малоизвестные ему периоды биографии диссидента.

Впрочем, а с кем из не только великих, а даже простых знакомых мы сами успели все договорить?


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


КПРФ заступается за царя Ивана Грозного

КПРФ заступается за царя Ивана Грозного

Дарья Гармоненко

Зюганов расширяет фронт борьбы за непрерывность российской истории

0
1567
Смена Шольца на "ястреба" Писториуса создает ФРГ ненужные ей риски

Смена Шольца на "ястреба" Писториуса создает ФРГ ненужные ей риски

Олег Никифоров

Обновленная ядерная доктрина РФ позволяет наносить удары по поставщикам вооружений Киеву

0
1517
Коммунист, но не член партии

Коммунист, но не член партии

Михаил Любимов

Ким Филби: британский разведчик, полюбивший Россию

0
664
Душа отлетела

Душа отлетела

Андрей Мартынов

Адмирал Колчак и Великий сибирский ледяной поход

0
594

Другие новости