Сергей Шулаков
|
|
Пушкин – неоспоримая величина и русской, и советской, и постсоветской культуры. Фото Андрея Щербака-Жукова |
 |
|
Иван Есауловъ. Пасхальность русской словесности.– Магаданъ: Новое время, 2020. – 480 с. |
Главный, основной вопрос статьи: как соотносится, по Лотману, культурный взрыв, что опрокинул в начале XX века большинство российских этических ценностей, и эволюция нашей культуры? Каково соотношение культуры русской, советской и постсоветской? Тынянов, например, очень любил Пушкина, иногда одевался схожим образом, копировал поведение и, по воспоминаниям современников, выглядел как «оперный Онегин». Интересно, просил ли Тынянов называть себя Сверчком, как прозвали Пушкина в «Арзамасе». «По-видимому, не только Флоренскому бросалось въ глаза, что «кривое зеркало» («оптика» формалистовъ) незамѣтно для нихъ самихъ искажаетъ самъ предмет ихъ виденiя (а въ рядѣ случаевъ дѣлаетъ комичными ихъ попытки ролевого самоотождествленiя съ тѣми или иными представителями русской культурной элиты». А Шкловский на I съезде советских писателей провозглашал, что, появись там Достоевский, «мы могли бы его судить как наследники человечества, как люди, которые судят изменника...». Вот вам и все соотношение, вот и элита.
Главный вопрос книги – аргументированное отстаивание точки зрения о пасхальном архетипе русской культуры в противоположность западному, условно рождественскому. Даже самые в философском смысле рационально мыслящие русские философы были не чужды древнего и всеобщего истока. В «теократической утопiи» Вл. Соловьева... въ концептѣ Богочеловѣчества можно выдѣлить какъ «рождественский» планъ, так и «пасхальный». Соловьев на личном опыте пытался совместить католицизм и православие, но время для таких отчаянных начинаний тогда еще не наступило, не пришло оно и сейчас.
комментарии(0)