Неизвестный геноцид XX века

Китайское правительство очень хотело, чтобы монголы собирались перед своими юртами с цитатниками Мао Цзэдуна в руках. Иллюстрация из книги

Эта небольшая книга – свидетельство о преступлениях тоталитарных режимов против человечества. И ценная тем более, что геноцид коренного населения Внутренней Монголии в эпоху Мао Цзэдуна не известен почти никому, кроме участников и жертв тех событий. И если некоторые «перегибы» «культурной революции» были признаны самим «великим кормчим» и его наследниками, а Тибет по-прежнему считается и провозглашается исторической территорией Поднебесной, то такую «мелочь», как этнические чистки среди нацменьшинств, будь то тибетцы, уйгуры или монголы, официальный Пекин и вовсе не принимает в расчет.

«Многие хорошо помнят 1960–1970-е годы в СССР и в Монгольской Народной Республике (МНР) как относительно спокойные и стабильные – «золотой век» социализма. В своем относительном благоденствии мы почти не знали о трагедии, которая тогда разворачивалась во Внутренней Монголии и Тибете, хотя пресса кое-что сообщала о китайской «культурной революции» 1966–1976 годов – но в основном концентрируя внимание на нарушении «социалистической законности» и «ленинских принципов» в самом Китае; судьба некитайских национальностей оставалась в тени. Позже об этом становилось известно все больше и больше, прояснялся истинный размах этой революции – одного из масштабных преступлений против человечности в ХХ веке. Это самая черная страница в истории монголов и тибетцев – и одна из наименее исследованных. Если «культурная революция» и предшествовавшие ей события в Тибете неоднократно описаны, в том числе в русскоязычных публикациях, то по Внутренней Монголии информации гораздо меньше».

Стоит отметить оригинальный характер книги. Хотя она и не претендует на строгую научность, прежде всего по понятным причинам – отсутствие доступа к китайским государственным архивам и табуированность темы, налицо усердность и добросовестность автора. Китайские имена действующих лиц сопровождают кириллические: автор поясняет, что всем монголам, населяющим АРВМ – Автономную Республику Внутренняя Монголия, пришлось обзавестись и китайскими именами. Сам автор Огонус Цогту принял китайское имя Ян Хайин во избежание репрессий, а поскольку ныне он трудится профессором в японском университете, специализируясь на культурной революции в КНР, у него есть и японское имя – Акира Оно.

«Трагедия степи» – это плод драматической судьбы самого автора. Во вступлении он рассказывает несколько историй из детства, с шокирующей однотонностью повествования, как бы вскользь упоминая подробности садистских пыток, достойные классики голливудских хорроров типа «Пилы». Среди основных героев книги – мать автора, как и многие монголы, искренне верившая поначалу в социалистические идеалы.

Население как Внутренней, Южной Монголии, так и Северной – Монгольской Народной Республики оказалось заложником своего геополитического положения. Потомки и наследники великой империи Чингисхана стали разменной монетой в борьбе колоссов – СССР, Китая и Японии, чьи интересы пересеклись на этой столь важной стратегически территории.

Увы, ни Соединенные Штаты, ни Советский Союз не признавали стремление монголов Внутренней Монголии к независимости, и следствием этой «политики невмешательства» стала гибель многих – по разным оценкам, от нескольких десятков до сотен тысяч автохтонов Внутренней Монголии.

Огонус Цогту на исторических примерах показывает преемственность маоистской политики в районах «национальных меньшинств КНР» от китайской традиционной борьбы «цивилизованных китайцев» с окружающими «варварами». Обоснованно прослеживая связь антимонгольского террора во времена «культурной революции» с «инцидентом Цзиньданьдао» во Внутренней Монголии в XIX веке, автор показывает, что «маоистский террор против монголов в КНР начался гораздо раньше и изначально был важным инструментом великоханьской политики Мао Цзэдуна и КПК в целом».

Если читать книгу, открывая наугад любую главу, может показаться, что автор преувеличивает проблему и раздувает трагедию. Да, действительно, несколько человек и даже несколько десятков жертв излишне радикальных мер по «зачистке контры» в одном отдельно взятом хошуне, районе, селе – это трагедия, но геноцид – это уж слишком.

Однако с каждым таким эпизодом, из подробного описания которых и состоит книга, складывается полноценный пазл – якобы социалистическая, классовая уравниловка была таковой лишь на бумаге и пропагандистских плакатах. На деле же это была последовательная политика унижения и подавления нацменьшинств – коренного населения контролируемых и декларируемых как автономные территорий, будь то монголы, тибетцы или уйгуры, вплоть до физического уничтожения.

Методы реализации этой политики были разнообразны, но сводились к нескольким простейшим элементам. Сначала зомбирование доверчивых и наивных кочевников лживыми посулами светлого социалистического будущего с предоставлением социального лифта «низам» общества. Но низы – это не только бедняки и честные пастухи, но и «деклассированные элементы»: лентяи, алкоголики и наркоманы.

Усвоившая английскую колониальную политику одурманивания опиумом, КПК успешно применяла ее к монголам. Так, дедушку автора, как и многих монголов того времени, проживающих в том регионе, китайцы сделали наркозависимым, подсадив на опиум, а бабушку заклеймили как «скотовладельца» – аналогичный «землевладельцам» неологизм, изобретенный китайскими коммунистами в репрессивных целях. «Скотовладелец» – термин, придуманный КПК и эквивалентный «землевладельцу» аграрных районов. Однако этот статус не соответствовал социальному положению монголов. Преследуя социалистические цели уничтожения «эксплуататорского класса», КПК определила землевладельцев и скотовладельцев как «врагов народа»…

Огонус Цогту. (Акира Оно). Трагедия степи: Внутренняя Монголия под властью Мао Цзэдуна. Свидетельства очевидцев. – Санкт-Петербург: ИП А.А. Терентьев, 2020. – 334 с.

Огонус Цогту пишет: «Чиновники вешали на тела женщин дацзыбао. На самом деле точнее будет обозначить их как «сообщения тела». На них были указаны специфические преступления, например «член НРПВМ» или «чудовище и уродина». В свои пять лет я наблюдал это, стоя у стены разрушенного монастыря».

А с другой стороны – разнообразные садистские пытки, изнасилования и убийства. Вот лишь одно из описаний: «Извещение 5.22» раскрывает ужасные методы убийства монголов и их китайские названия: сжигание на плите (цзо хо лу); применение электрического тока (го дянь); поливание тела кипятком (кай шуй цзяо шэнь); нагнетание воздуха насосом через задний проход (ганмэнь даци). Кроме того, было широко распространено сексуальное насилие над монгольскими женщинами, включая групповое изнасилование и выжигание грудей. Три китайских иероглифа нэй мэн дан (сокращение от Нэй-Мэнгу жэнь-минь дан, что означает «Народная партия Внутренней Монголии») выжигали с помощью порошков для воскурений на коже тех, кто считался контрреволюционером или национал-сепаратистом».

Происходили не только убийства, но и постоянные изнасилования и сексуальный террор в изощренных формах. Китайские крестьяне и солдаты НОАК совершали разные формы сексуальных надругательств средь бела дня, пишет автор. «Кадрового работника народной коммуны Донрова подвергали пыткам 12 видов. У него началось сильное мочеиспускание с кровью. Ему приказали совокупиться с ослицей. Чэнь сел Донрову на шею и приказал ему изображать осла. Скотоводов Цолмон, Балдана и других заставляли совокупляться со свиньями и ослами. Их проклинали: «Вы, монголы, все животные». ...Тумэнжаргала заставили ехать верхом на шее его невестки. Заместителя секретаря коммуны Туг Цолмон полностью раздели и пять суток подряд подвергали групповому изнасилованию. Китайцы во всеуслышание заявляли, что чем больше монголов умрет, тем лучше. Если они умрут, останется больше пищи. Чем больше членов НРПВМ умирает, тем спокойнее мы живем».

Но китайским оккупантам и этого было мало – они продолжали преследовать и унижать своих жертв и после смерти. В 1991 году автор проводил полевую работу в Ордосе. «В один летний день мы узнали, что 18-летняя дочь Мунхдалая принята в институт. Бедному монголу нелегко поступить в институт, и мама обрадовалась этой новости. Но через несколько дней девушка внезапно умерла. Ее тело, похороненное на холме, похитили китайцы. Это событие потрясло монголов. У китайцев до сих пор распространен древний обычай «брака призраков». Умерший неженатый мужчина должен жениться в загробной жизни. Незамужнюю дочь Мунхдалая взяли как невесту для умершего китайца. Для монголов, избегающих смешанных браков с китайцами, это было чудовищным преступлением. Монголы не практикуют «брак призраков»; они всегда жалели мертвых, молились, чтобы те упокоились в мире. Моя мать возмущалась: «С тех пор как китайцы поселились по соседству, монголов не оставляют в покое даже после того, как они отправляются в мир иной».

В китайской культурологии и политологии давно разрабатывалась концепция противостояния «цивилизованного китайского народа» сельскохозяйственных районов к югу от Великой стены и «варваров-кочевников степи». «Тень китайской истории никогда не покидала умы китайских коммунистов, выступающих за марксизм-ленинизм», а «кочевничество как основа монгольского образа жизни всегда рассматривалось как «варварский и отсталый» образ жизни», – сообщает Цогту.

Однако автор все же далек от огульного очернения китайских оккупантов как нации, проводя аналогии с другими этническими конфликтами и взывая к миролюбию и здравомыслию граждан всего мира: «Тем не менее я не рассматриваю КНР как абсолютное зло, а национальные меньшинства – как безусловное добро. Как и в бывшей Югославии, геноцид там находит аналогии с этническими конфликтами и этническими чистками в других странах. Сегодня нельзя откладывать принятие ответных мер в связи с тем, что массовые убийства национальных меньшинств представляют все большую опасность для человечества. Учитывая, что геноцид сопровождается «национальным вопросом», необходимо в срочном порядке провести расследование истории массовых убийств национальных меньшинств в КНР. Во многих хранилищах информации Японии можно найти материалы о национальных меньшинствах Китая. Эти материалы должны быть подняты для выявления фактов отрицаемых и маскируемых геноцидов. «Геноцид – это преступление против человечности» – так определила ООН в декабре 1948 года. В XXI веке граждане мира, которые хотят мира и демократии, должны внести свой вклад в развитие человечества путем расследования геноцидов».

Вслед за автором пожелаем и читателям развеять неведение, узнав замалчиваемую правду о преступлениях против человечества, как в память о жертвах геноцида, так и во избежание повторения подобного.