Крепость на болоте

На месте винно-соляного двора возник дом-крепость для советской элиты. Вид на Берсеневку с Патриаршего моста. Фото автора

Одному из самых знаменитых московских жилых домов нынче исполняется 90 лет. В начале 1931 года новоселы начали въезжать в 1-й Дом Совнаркома и ВЦИК на Берсеневке. Между тем строительство громадного здания напротив Кремля еще продолжалось. В первую очередь заселяли квартиры, выходившие на Водоотводный канал: среди элиты они считались менее престижными, ведь там в окна дымили трубы электростанции. То ли дело корпуса, обращенные к реке Москве, к Дому Пашкова, к Музею изящных искусств! Здесь позже получил просторное ателье и архитектор здания Борис Иофан, находившийся в ту пору в зените славы. На противоположном берегу реки к сносу готовили храм Христа Спасителя, чтобы на его месте построить по иофановскому проекту Дворец Советов.

В книгах, статьях и блогах сегодня можно найти множество сведений о легендарном Доме на набережной, о биографиях его знаменитых жильцов, о порядках и нравах, царивших там. Истории его проектирования и строительства, обстановке квартир и инженерно-техническим новшествам тоже посвящено немало публикаций. А вот о местности, где этот дом построен, пишут довольно редко. Многим кажется, что это серое здание испокон века возвышалось близ Большого Каменного моста. А ведь здесь и в прежние века происходило немало любопытного. Некоторые старинные здания квартала уцелели почти чудом.

Свое название Берсеневка получила то ли от произраставшего в изобилии крыжовника (берсеня), то ли по фамилии жившего здесь в ХVI веке думного дворянина Берсеня-Беклемишева. В 1625 году появилась первая каменная церковь – Никольская. Местность тогда называлась Верхняя садовая слобода по находившимся здесь дворам царских садовников. Одним из них был думный дьяк Аверкий Кириллов; в 1657 году он построил рядом с церковью великолепные палаты, сохранившиеся до нашего времени. До ХХ века бытовала легенда, что в Берсеневке находился двор Малюты Скуратова, куда из Кремля вел подземный ход. Однако строительство метро доказало «невозможность в ХVI веке прокладки подземного туннеля под Москвой-рекой при имевшихся тогда технических средствах» (цитируем «Историю московских улиц» Петра Сытина). Кириллов как приверженец Нарышкиных был убит в Кремле вместе с Артамоном Матвеевым во время стрелецкого бунта 1682 года. На месте Дома правительства в начале ХVIII века был выстроен казенный питейный двор, где «в бочках хранилось казенное вино, отпускавшееся отсюда ведрами по кабакам». В середине того же столетия деревянные амбары двора заменили каменными. Позже в них разместился винно-соляной двор. Жили в ту пору тут купцы, чиновники, военные, мещане. До постройки в 1783 году Водоотводного канала и земляной плотины, заставлявшей реку идти в канал, в половодье и большие дожди местность заливало водой.

В доме Кириллова, в ХVIII веке принадлежавшем казне, размещался сенатский архив, а позже жили сенатские курьеры. В дни наполеоновского нашествия деревянные дома Берсеневки сгорели. Рядом с соляным двором в 1883 году была построена электростанция, дававшая электричество для Кремля, а через два десятилетия еще одна, питавшая трамвайную сеть города. Палаты Кириллова отдали Московскому археологическому обществу, которое занималось в том числе и вопросами краеведения. В конце ХIХ века в западной части Берсеневки построили кондитерскую фабрику «Эйнем», в советское время ставшую «Красным Октябрем».

В 20-е годы винно-соляной двор снесли, и на его месте началось возведение многоэтажного жилого дома для высшей номенклатуры (в дореволюционных квартирах и гостиницах разросшиеся семьи чиновников уже не помещались). Рядом строился передовой по тем временам кинотеатр «Ударник»: первая кинопремьера в нем состоялась в 1931 году, а через четыре года прошел международный кинофестиваль. Одновременно сносились деревянные строения на Болотной площади, где позже разбили сквер.

Территория для постройки дома-монстра была выбрана рискованная. Местность эта болотистая, низинная, узкая. С одной стороны – река, с другой – «канава». Но подобные трудности не остановили в свое время строителей Венеции, Санкт-Петербурга. Партия приказала построить – значит дом будет готов к сроку. Правда, сроки неоднократно сдвигались. На котлован титанических размеров сбегались поглазеть зеваки. Так, за строительством «неимоверного», «вечного» дома из железа, бетона и стали наблюдал приехавший в Москву герой рассказа Андрея Платонова «Усомнившийся Макар».

При рытье котлована на свет явилось немало старинных предметов с соляного двора и разоренного кладбища. Местные жители растаскивали их к себе, пользуясь отсутствием археологов. Много реликвий исчезло бесследно. Уже в последующие десятилетия в подклете храма Николы при научных раскопках были обнаружены останки людей и холодное оружие ХVIII века. Байки о подземных ходах и церковных сокровищах стали неотъемлемой частью местного фольклора.

Наконец дом достроили и начали заселять. Случайные люди в нем, понятное дело, квартир не получали, каждая кандидатура утверждалась в Кремле. Где некогда жили царские садовники, теперь поселились советские сановники. Жилье распределялось – по размеру и статусу – между членами ЦК партии, ВЦИК РСФСР, союзных и республиканских наркоматов. Квартиры (общим числом 505) имели от одной до семи комнат. Всего здесь жило более 2600 человек. Из охраны и обслуги можно было составить небольшой город. Дом представлялся прообразом светлого будущего, штаб строительства которого находился рядом, по ту сторону реки, за стеной со средневековыми бойницами. Две крепости возвышались друг напротив друга, одинаково защищенные от внешнего мира стенами и водными преградами. «Второй Дом правительства предполагалось построить на Болотной площади, а третий в Зарядье. Но задача заключалась не в том, чтобы перехитрить болото, строя дома на сваях, а в том, чтобы перестроить столицу на новых основаниях», – пишет историк Юрий Слезкин в своем фундаментальном исследовании «Дом правительства» (М., 2020).

В число «контингента, утвержденного для проживания» в доме, входили и писатели. Драматург Александр Корнейчук, чьи пьесы ставили все театры страны; критик, издательский работник Александр Воронский; пролетарский писатель и путешественник Федор Федотов; персидский поэт и революционер Абулькасим Лахути, эмигрировавший в СССР и занимавший высокие посты в Таджикистане… Позднее писателями стали некоторые дети жителей дома.

Жили здесь и люди, связанные с литературой косвенно. Например, скульптор Мария Денисова: в 1913 году – жгучая одесская красавица, адресат поэмы Маяковского «Облако в штанах», в 30-х – жена замнаркома обороны Ефима Щаденко. Шестикомнатную квартиру на седьмом этаже занимал председатель ОГИЗа Артемий Халатов: ранее он основал Государственный театр детской книги, а также стал прототипом Андрея Бабичева в «Зависти» Юрия Олеши (в ней вскользь упоминается Главконцесском, которым руководил еще один жилец дома, отец Юрия Трифонова). Высокообразованный большевик, один из руководителей Московского восстания Александр Аросев в свободное от основной работы время писал масштабный роман о русской революции.

Живую связь литературы и топографии воплощал Александр Серафимович – патриарх русской литературы, автор хрестоматийного «Железного потока». В 1933 году, при жизни прозаика, его имя присвоили бывшей Всехсвятской улице, где находится Дом правительства. О нем Серафимович даже собирался писать роман, потом отвлекся на роман о коллективизации. И в итоге не окончил ни того, ни другого. Да и Дворец Советов перед окнами его квартиры тоже не возвели.