Потерянное поколение разведки

В загадочно-любимом Лондоне… Клод Моне. Мост Черинг-Кросс в Лондоне. 1901

Это необычные мемуары, в них не слышны звуки бравурных маршей и нет любования собой, как в иных подобных трудах. Книга советского разведчика Максима Баженова «Мой учитель Ким Филби» – первый рассказ о нелегких буднях лондонской резидентуры КГБ последних советских годков.

Немного невеселой предыстории, пронесенной на собственной шкуре. Лондонская резидентура долгое время считалась одной из ключевых в советской разведке. В 30–50-е годы она обладала агентурой, имевшей доступ практически ко всем британским секретам: тут и планы создания атомной бомбы, и контроль над секретной перепиской вермахта (центр перехвата в Блетчли-парке), и двуличное поведении англо-американских союзников в отношении СССР во время войны, и, конечно же, создание НАТО и тайные пружины холодной войны.

Однако ничто не бывает вечным под нашей любимой луною. В начале 50-х вышла из строя «кембриджская пятерка» и другие агенты. Прибыв в Великобританию в 1961 году, я попал в дымящиеся руины, вызванные вечной бедой разведки – предательством: арест нелегала Конона Молодого, его двух радистов Коэнов, двух ценных агентов на военно-морской базе в Портленде, арест сотрудника английской разведки Джоржда Блейка и других агентов. Назойливо долгие годы гремело «дело Профьюмо», неимоверно раздутое прессой при поддержке лейбористов, жаждущих свалить правительство консерваторов. Речь шла о любовной связи военного министра Профьюмо и проститутки Кристин Килер, к которой удобно присоседился сотрудник нашего помощника военно-морского атташе Иванов, якобы добывавший через эту дамочку секреты от военного министра.

Уже в начале 60-х резидентура могла только мечтать о былой славе, когда агентура заваливала ее секретными документами! Работали мы с энтузиазмом, но очередной «кембриджской пятеркой» не пахло, симпатии к коммунизму гасли, мы бились лбом о стену. В 1971 году разразилась буря: к англичанам сбежал сотрудник нашей резидентуры, и яростные бритты решили нанести беспощадный и беспрецедентный удар: персонами нон грата объявили сразу 105 (!) человек, куда вошли не только разведчики, но и «чистые» советские сотрудники. Удалось уцелеть лишь одному начинающему сотруднику политической разведки, ученику Филби Кубекину: он только подъезжал к Лондону, и потому предатель его не знал.

Катастрофа разведки, однако, – это не основание, чтобы лишать высочайшие инстанции – ЦК КПСС – информации о бывшей мастерской мира. И она текла от еще оставшихся друзей СССР, конфидантов и сочувствующих, и, как ни парадоксально, вполне удовлетворяла требовательные инстанции.

Разведывательная работа в Англии осложнялась перестраховкой ЦК КПСС: запрет на вербовки, постоянные призывы к предельной осторожности, особенно в дни Октябрьской революции и 1 Мая. А также в дни рождения товарища Брежнева – не дай бог, скандал на весь мир, и рюмка у генсека задрожит от гнева и прольется на рукав генсека дружеской партии!

Беда заключалась еще и в том, что англичане потребовали сохранять паритет в соответствующих посольствах, объявили визовую войну и не пускали в страну никого, кто уже был за кордоном и мог вызвать малейшее подозрение. В 1974 году по решению Андропова усилились наши попытки активизировать работу по Англии: к этому привлекли резидентуры КГБ в других странах (энтузиазма это не вызвало: и так и в Азии, и в Латинской Америке все силы были брошены на американцев, а тут еще эти англичашки!). К подготовке молодых разведчиков призвали Кима Филби (ах, если бы это повлияло на работу английской точки!), стали жестче давать визы английским дипломатам.

В эти годы пришлось трудиться автору этой книги и его коллегам, они работали под разными «крышами», старались изо всех сил, тянули информацию из любых источников, дабы ублажить инстанции. И особых претензий не было, это Сталин любил читать секретную переписку Рузвельта и Черчилля, в брежневский период уже вошла в силу информационная служба разведки, умевшая обобщать, препарировать и подавать все в инстанции как долгожданный деликатес.

Тем не менее разведывательная точка пребывала в кризисе. Никак не могли подобрать руководителя, поскольку коварные островитяне, повторю, не давали визы никому, кто уже побывал за границей и, следовательно, имел хоть какой-то оперативный опыт. Но тут очередная напасть: вернулся в отдел Гордиевский, завербованный в Дании английской разведкой. Неисповедимы пути Господни, но этот скандинавист, не знавший даже английского языка и разведенный (криминал!), попал на английское направление и вдруг при всеобщем отчаянии получил визу в Великобританию.

Начальство радовалось (хоть на безрыбье и рак рыба) – наконец протолкнем в Лондон опытный кадр! Многие удивились такому либерализму англичан, но чего в жизни не бывает, не считать же его на этом основании шпионом? Итак, в 1982 году предателя направляют в Лондон в качестве заместителя резидента под дипломатической крышей советника посольства, там он пребывает до своего разоблачения в 1985 году. В этот период он успешно сдает своим хозяевам английского контрразведчика Беттани, пожелавшего предложить свои услуги нашей разведке, и, конечно, раскрывает всю подноготную своих коллег. Какая там к черту работа под крылом предателя?! Кризис уже перехлестнул свои пределы.

Но тут поспевает новый удар, похлеще англосаксонского: приход к власти команды Ельцина и смена всего общественно-политического строя – революция! Как обычно, все шишки валят на КГБ, его жестко и неоднократно реформируют, некоторые горячие уральские пареньки жаждут вообще ликвидировать разведку, мол, отныне дядюшка Сэм наш друг и брат, грех за ним шпионить! К счастью, разведку выводят из КГБ и отдают в руки опытному и трезвомыслящему Примакову, который проводит косметические операции: сокращает некоторые резидентуры, уже не называет США «главным противником», активизирует антитерроризм. С помощью нового шефа пресс-бюро уже самостоятельной Службы внешней разведки (СВР), ученика Филби Кобаладзе весьма умело вешает лапшу на уши urbi et orbi под соусом гласности и внезапной дружбы с Западом.

А как же ученики Кима Филби? Головы им не отрубают и в Сибирь не высылают, как в прежние времена, они постепенно, но преждевременно уходят в отставку, уходят мягко, некоторые даже очень – в банки, каждый в одиночку устраивается в турбулентном и по-гайдаровски «мудром» русском рынке. Но жизнь и карьера ведь сломаны! Они ведь учились совсем другому и обдумывали свое житье совершенно иначе! Иногда, набросив твидовые пиджаки и запасшись сигарами, собираются за бутылкой виски и вспоминают свою работу в загадочно-любимом Лондоне, напрочь отравленную мерзким предательством. И тень Филби шепчет им из кромешной тьмы: «Эх, ребята, вы так и не познали настоящего счастья разведчика, не испытали гордости за самую мощную в мире советскую разведку! Мне жаль вас, потерянное поколение!» Кто-то из великих начертал на своем надгробии: «Смерть – это только печаль. Трагедия – это бесплодная растрата сил». Об этом «с юмором и драматизмом» (а как еще? Штирлицам не положено распускать сопли!) рассказано в книге Максима Баженова.