Одиночный полет из пушки на Луну

В английском детективе только свободное расследование свободных людей может быть беспристрастным и эффективным. Кадр из сериала «Шерлок». 2010

При обращении к классическим фантастическим романам XIX века – Жюля Верна и Герберта Уэллса – одно обстоятельство бросается в глаза: все достижения их героев – сугубо частная инициатива. Полет ли из пушки на Луну или на воздушном шаре, экспедиция ли к Северному полюсу, постройка ли подводной лодки у французского писателя, изобретение кейворита для того же полета на Луну, машины времени, средства становиться невидимым у английского собрата – все это было действиями частных лиц. Государство не существует как двигатель прогресса в произведениях фантастов. Им даже и в голову не может прийти, что основные научно-технические прорывы в XX веке будут связаны именно с государством. Да, достижение Южного и Северного полюса, покорение Эвереста были еще делом одиночек. Но вот серьезные дела – такие, как овладение атомной энергией, создание ракет, запуск спутника, полет человека вокруг Земли и на Луну – стали именно делом рук правительства.

Верн и Уэллс отражали господствующую в их время политику laissez-faire (принцип невмешательства. – «НГ-EL») с ее проповедью минимального участия государства не только в экономической жизни, но и в других сферах, в том числе науке. Правительства тогда редко выступали спонсорами путешествий, открытий, изобретений. Более того, к участию власти во всем, не связанном с управлением, публика относилась подозрительно. И эта настороженность ярче всего проявилась в другом популярном жанре, возникшем в одно время с научной фантастикой, – детективном.

Вспомним, кем были Огюст Дюпен из рассказов Эдгара По, Шерлок Холмс, отец Браун, Эркюль Пуаро, мисс Марпл? Они все подчеркнуто являлись либо любителями, либо частными сыщиками. Один Пуаро когда-то служил в бельгийской полиции, но об этом периоде его деятельности Агата Кристи книг не пишет. Для того времени характерно именно недоверие к государственным расследователям. И потому писатели добавляли в пару к своим положительным героям недотеп-полицейских – таких, как мистер Лестрейд из Скотленд-Ярда и его коллега, старший инспектор Джепп.

В классическом английском детективе главная идея – это утверждение ценностей, перешедших затем в Америку: частное – хорошо, а государственное – плохо. И только свободное расследование свободных людей может быть беспристрастным и эффективным. До 1829 года в Британии вообще не было профессиональной полиции, охрана общественного порядка осуществлялась добровольческими дружинами или занятыми на неполный рабочий день. Но после создания в 1829-м Скотланд-Ярда его юрисдикция распространялась только на Лондон и ближайшие предместья (при этом центр Лондона – Сити – имел свою особую полицию). А общеанглийской полиции создано не было. Более того, те немногочисленные полицейские, которые имелись, не носили оружия: настолько англичанам претила мысль, что они чем-то могут напоминать армию (на острове многовековой страх перед постоянной армией – возможным орудием усиления королевской власти). Им и форму пошили такую, чтобы резко отличалась от военной.

Правда, в континентальной традиции детектива, представленной Францией, произошло расхождение с англосаксонской, в отличие от фантастики. От инспекторов Лекока и Жюва до комиссара Мегрэ ее сыщики работают на государство. В этом, впрочем, заключалось соответствие французской культуре с ее этатизмом.

В дореволюционной России не сложилось традиций детективной и фантастической литературы, Толстой и Чехов имелись, а вот своих Конан Дойлей и Жюлей Вернов – нет. Это объяснялось, наверное, тем, что массовое общество у нас начало формироваться позднее. Но после 1917 года – по инерции – развитие масскультуры шло, и появились собственные фантасты. И у них в 20-е годы герои – именно внегосударственные одиночки. Обратимся к произведениям Алексея Толстого – «Аэлите», «Гиперболоиду инженера Гарина» или такому малоизвестному рассказу, как «Союз пяти». Все их персонажи конструируют свои хитроумные приборы без участия государства. Мысль о том, что правительство – уже советское! – может финансировать полет на Марс, Алексею Толстому в голову не приходит. Врачи и ученые в «Роковых яйцах» и «Собачьем сердце» Михаила Булгакова тоже экспериментируют и изобретают вполне самостоятельно. Напротив, вмешательство государства в их дела приводит к печальным последствиям. Начальная классика советской фантастики – «Плутония» и «Земля Санникова» Владимира Обручева – также строится на личной инициативе. Да и в первых (и лучших) романах Александра Беляева – таких, как «Голова профессора Доуэля» и «Человек-амфибия» – правительства также нет.

Это уже потом, в эпоху победившего соцреализма, научная кустарщина стала идеологически подозрительной, к тому же реалии эпохи показали, что одиночке построение ракеты не осилить, как и расщепление атомного ядра. Про детективы и говорить нечего – в социалистическом государстве частный сыщик являлся прямым вызовом существующему строю, поэтому он мог существовать только в книжках про капиталистическую заграницу или же в детской литературе.